Страна призраков / Ghostland

МЕНКЕН. Вы меня разыгрываете?

БИРС. Я никого не разыгрываю. Перестал примерно в то время, когда в последний раз участвовал в половом акте. Думаю, это было в Кливленде. А может, во время второго срока президентства Кливленда. Помнится, она все время повторяла это имя – Гровер. Или хотела, чтобы я называл ее Гровер. Не обращал на это внимание. Нелепее полового акта только одно – его отсутствие. Пожалуй, я дерну кран экстренной остановки поезда и сойду. Мы уже добрались до Совиного ручья? У меня встреча на мосту. Меня должны повесить на веревке.

МЕНКЕН. Вам меня не провести, мистер Бирс. Я изучал вашу работу. Знаю, чтобы обожаете шутки и розыгрыши, размываете грань между кошмарами и реальностью. Я тоже писатель, знаете ли.

БИРС. Моя голубая мечта – наконец-то встретить человека, который не писатель.

МЕНКЕН. Может, у вас найдется толика времени, чтобы прочитать некоторые мои произведения.

БИРС. Я лучше суну голову в молотилку. Вот вам загадка. Мужчина отбрасывает окурок сигары, встает и говорит: «Я забыл сказать Эндрю насчет тех лошадей». Срывает цветок, пересекает дорогу, через ворота проходит на пастбище, идет по нему белым днем, на глазах жены и еще двоих. А потом, внезапно, на пастбище никого нет. Одна трава. Он просто исчез. И куда он отправился?

МЕНКЕН. В Огайо?

БИРС. В Страну призраков.

МЕНКЕН. В Страну призраков?

БИРС. Страна призраков – это мое название другого измерения, как волшебная страна в кельтской мифологии, параллельный мир, прилегающий к нашей реальности. Миры эти раздельные, но временя от времени перегородка между ними утоняется, открывается портал, через который кто-то или что-то перемещается по другую ее сторону, в место, где ты можешь вывернуть резиновый мяч наизнанку, без нарушения его целостности.

МЕНКЕН. Без нарушения…

БИРС. Его целостности.

МЕНКЕН. И что нужно сделать, чтобы найти это место?

БИРС. Дело в том, что место это совсем не далеко. Наоборот, очень близко. Можно сказать, спрятано у всех на виду. По другую сторону зеркала. Том Гуд и я, бывало, сидели в саду его странного маленького дома позади Хрустального дворца и нервно шутили насчет жизни после жизни. Мы договорились, что тот, кто уйдет первым, попытается связаться с оставшимся на этой стороне. В ночь его смерти я отправился на долгую прогулку, размышляя над теми нашими разговорами, и внезапно почувствовал, как что-то пронеслось мимо, словно я попал в порыв сильного ветра. Но вокруг все словно застыло. Очень это напоминало контакт с бестелесным духом. Я не знаю, Том это был или нет. Я только знаю, что мурашки по коже побежали. Призрак – это внешний и видимый признак внутреннего страха.

МЕНКЕН. Для меня все это суеверная чушь.

БИРС. Простите?

МЕНКЕН. Я сказал, что для меня все это суеверная чушь.

БИРС. Чушь, значит?

МЕНКЕН. Только, пожалуйста, не обижайтесь. Я – материалист до мозга костей. И воспринимаю ваши слова именно так.

БИРС. Почему бы вам не взглянуть в окно? Скажите, что вы там видите?

МЕНКЕН. Стекло такое грязное, что я ничего не вижу.

БИРС. Откройте окно и посмотрите.

МЕНКЕН. Хорошо. (Открывает окно). Все равно мало что видно. Темно. Луна зашла за облако. И на что мне смотреть?

БИРС. Высуньтесь подальше, тогда все и увидите.

МЕНКЕН (высовывается). Что-то я вижу. Огромное множество мексиканцев в сомбреро мчатся на лошадях. Но я не понимаю, как… (БИРС дает МЕНКЕНУ крепкого пинка, и тот головой вперед вываливается из окна). А-А-А-А-А-А-А!

БИРС. Суеверная чушь. Это же надо, материалист. Тупоголовый сукин сын. Толку от него никакого. Минуточку, Хэнк. Ты забыл Полларда.

(БИРС поднимает мешок, направляется к окну, чтобы отправить его вслед за МЕНКЕНОМ, тут мы слышим громкий паровозный свисток, поезд дергается, БИРСА отбрасывает назад, он падает на спину, мешок – на него. Свет гаснет. Скрежет тормозов, выстрелы, женские крики. Поезд останавливается. В темноте ансамбль мариачи исполняет «Сьелито линдо»).

2

(Свет зажигается в мексиканском баре. Играет ансамбль мариачи. БИРС лежит на полу, под столом, в руках мешок с Поллардом. ПАНЧО ВИЛЬЯ сидит за столом, пьет).

ВИЛЬЯ. Это, конечно, не мое дело, но на твоем месте я бы не вытирал лицом этот пол. Поверь мне, ты не захочешь знать, что на нем осталось. Возможно, мозги часовых дел мастера, которого Родольфо застрелил за чихание. Родольфо терпеть не может, когда рядом чихают. Зря он это сделал, потому что кто теперь починит мне часы? Эй, гринго, ты умеешь чинить часы?

БИРС. Нет, насколько я помню. Могу только завести.