Страна Саша

Есть флегматичные мужчины, которые никак не дают себя объехать, держа в одной руке клюшку, в другой – банку пива. Даже опасностей на катке много. Едешь на скорости, никого не трогаешь – случайно поворачиваешь голову налево и замечаешь, что на тебя несется поезд из десяти пацанов без тормозов. Теряешься и вцепляешься в первого попавшегося человека – лишь бы не упасть. Так и в жизни иногда спасает случайный человек, который порой может сделать невозможное. Причем как-то так, мимолетом, даже не заметив. Не знаю, будет ли таким человеком Женя, но мне очень этого хотелось. Она должна была стать моим спасением. Но я боюсь всего. Что она соберет чемоданы и уйдет. И мы ведь еще даже не стали жить вместе. Девушки так любят собирать чемоданы и складывать вещи! Это я еще в детстве заметил, когда у мамы был особый ритуал перед тем, как мы куда-то уезжали. Иногда мне даже казалось, что от складывания вещей она получает больше удовольствия, чем от самого путешествия. Я боялся, что брошу Женю и сделаю ее несчастной. Что убегу от нее, как когда-то мой отец сбежал от нас с мамой.

Когда выходишь с катка, еще какое-то время идешь по асфальту, будто продолжаешь катиться по льду. Мы доплыли до кафе и развалились в больших креслах, ожидая чай сенча.

– Как ты, как твой день? – спросила вдруг Женя.

– С утра пофотографировал, потом печатал фото и развешивал их по комнате, ну и потом эта история с копилкой.

Официантка принесла чай.

– А я сегодня одну штуку такую поняла, – медленно начала Женя. – Мне раньше казалось, что самое страшное – это когда я ни с кем не говорила несколько лет. Ну, я тебе рассказывала, ты помнишь. Самое страшное началось потом, когда я перестала бояться говорить. Потому что я не знала, о чем говорить. Я привыкла всё держать в себе. А потом слушала людей и понимала, что некоторые говорят о таких мелочах, которые мне бы даже и в голову не пришли. Меня, например, раздражают разговоры о косметике. Или, знаешь, в школе у нас девочки носились с каталогами косметики и постоянно их обсуждали. Я вот этого никогда не понимала. Мне стало очень трудно общаться. Я спрашиваю у человека, как его день прошел, как он сам. Он рассказывает, а в ответ даже не спрашивает, как я. И так со многими. Один раз я спросила: «Почему ты не спрашиваешь, как мой день, как я?» А он говорит, ну, ты сама должна начать рассказывать, я что, всё спрашивать должен. Постепенно мне стало казаться, что всё, о чем я думаю, не стоит даже произносить вслух. А в этом мире существует и происходит только то, о чем сказано вслух. И это при том, что часто слышишь такую чушь, от которой представляешь себя лауреатом Нобелевской премии. Конечно, ты сейчас скажешь, что у меня мания величия, но это не так. Возможно, я просто более избирательна по отношению к своим словам. Или… не знаю, как это объяснить даже.

Я слушал всё это, и мне стало как-то неловко. Я не спросил, как прошел ее день. И впрямь привык, что люди сами мне всё рассказывают. С Женей было так хорошо, что я бы не заметил, как на мне появились, например, седые волосы. Поэтому, когда она сказала, что ей надо идти, я очень удивился. Оказалось, что она даже успела вызвать такси, когда ходила в туалет. Я всегда считал себя невнимательным, но не до такой же степени. Видимо, Женя совсем меня захватила. Когда она ушла, я решил еще немного посидеть, тем более что чай здесь мне особенно нравился. Я думал о Жене. У меня в голове не укладывалось, что она вообще могла обратить на меня внимание. Красавец, конечно, но разве этого достаточно?

От бредовых мыслей меня отвлекла парочка за соседним столом. Я стал сравнивать ее со мной и Женей. Макс говорит, что мужчина и женщина должны соответствовать друг другу. То есть если женщина выглядит на пятерку, то мужчина должен быть по крайней мере на четверку. А когда один не дотягивает даже до тройки, а второй зашкаливает за пять с плюсом – из пары ничего хорошего не выйдет. Я усвоил эту мысль Макса и с тех пор стал мысленно оценивать все пары, которые видел. Вот этой парочке за соседним столиком я бы хорошего будущего не нагадал. Мужчина явно суперстар, хотя и скромняга по натуре. Пятерка. А она извивается, но мало что собой представляет. На троечку. Не люблю таких женщин.

Потом она достала диктофон, и я понял, что они вовсе не пара, а у них происходит самое что ни на есть интервью. Он, видимо, рок-гитарист какой-то местной группы. Она – еще с энтузиазмом журналистка, судя по всему, молодежного издания. И чем больше она вопросов задавала, тем основательней я напирал на спинку стула, чтобы мои уши были ближе к этому совершенно чудесному действу. Вспомнились мои интервью с местными куртами кобейнами для молодежных отделов (о, какие у меня были заголовки – «Мы не такие, как все, мы хуже!» и т. д.), и стало вдвойне смешно. Чай уже пришлось отложить, после ее вопроса: «А вы с вашей девушкой ходите по магазинам?» И потом: «А у вас нет какого-нибудь чудачества? Ну, например, чтобы никто не стирал ваши вещи, а вы сами стирали?» Это просто улет.