Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы)

Да еще написала печатными буквами записку: «Оставьте Дудину в покое. Не то пожалеете. Банда «Черная кошка» – и подсунула ее под дверь кабинета завуча. Газета оформлялась под ее руководством. Тут-то завуч и отыгралась за «прическу». Срочно был созван педсовет, который вынес решение: не допустить Ксению Дудину к выпускным экзаменам. Отец наказал ремнем, мать отрыдала, а Ксеня как ни в чем не бывало предалась безделью, изредка напиваясь и ночуя где попало, у каких-то новых, весьма сомнительных подруг, которые нигде не учились и работали непонятно где, но зато систематически устраивали сборища. Ксеня, овеянная дурной славой, пользовалась успехом у мужского пола. Она не запоминала даже лиц тех, с кем обнималась и целовалась, глуша тоску по единственным рукам и губам. Когда в очередной раз заявилась домой пьяная, родители дружно обрушились на нее с руганью.

– Я вас ненавижу. Вы тоже виноваты в том, что Вовку посадили. Не вам упрекать меня, вы сами этого добились, – раздельно выговорила Ксеня, упала на постель и зарыдала: ее прорвало.

В глубине души она понимала, что правы родители, что пьянки действительно до добра не доведут, что она поганит свою душу, общаясь со всякими отбросами, что она несправедлива к родителям. Ведь не могут они желать плохого единственной дочери?! И все же жестокие слова вырвались, и, как ни странно, ей стало легче. После того вечера она стала почти спокойной, почти смиренной.

Ее одноклассники сдали тем временем экзамены, намечался выпускной бал.

Конечно, никакого бала не было, были танцы под пластинки. На застолье по случаю выпускного ее пригласил кл.руководитель, который относился к ней хорошо, правда, его голос ничего не значил против всего женского коллектива учителей. Ксеня пошла в пику им всем. Они с Люськой сшили себе платья из портьерной ткани: Торя – зеленое, Лапка – голубое. На праздничном столе было много винегрета, был холодец, селедка, на горячее – жаркое, одним словом, популярные в те годы блюда праздников. Из спиртного было шампанское и портвейн. Но выпускники помимо стола затоварились еще и водкой. После нескольких тостов учителей и родителей многие разбрелись кто куда. Танцевали, в основном, отличники и подхалимы. Во дворе Ксения покурила, добавила водки, и ее потянуло на подвиги. Хотела было нахамить на прощанье «коробочке». Но Люська ее отговорила: «Тебе же на будущий год экзамены сдавать, еще завалит назло».

Тут подвернулся Вовка Сидоров, который крутился возле нее с начала вечера. «За неимением гербовой бумаги пишем на простой», – цинично подумала она и позволила себя увлечь на берег Енисея. Они долго целовались, не зная, что делать дальше. Вот такая была оторва Ксеня. Ее дико развезло, и Вовка едва ни на себе потащил ее домой. Так лажево закончились «школьные годы, чудесные». После «бала» отец предложил ей поехать на лето к тете Лизе. Она уехала без сопротивления. Город стал ей ненавистен.

Когда вернулась, родители устроили ее на работу – сначала посыльной в какую-то шарашкину контору. Ксеня носила по городу разные бумажки и от нечего делать научилась печатать на машинке. Отец договорился в гараже с начальником, и Ксеня стала работать секретаршей. Сидела себе и книжки читала. Время шло томительно и скучно. Она жила ожиданием. И дождалась. Ей позвонил Колька Азовкин и сказал, что Вовка ждет ее дома, что он немного приболел и не может прийти к ней. Она отпросилась у начальника и помчалась, как угорелая, на Куйбышева, в другой конец города. Вошла в квартиру. Вовка лежал на диване, вокруг него сидели несколько парней, почти незнакомых Ксене. Она поздоровалась, скованно присела на краешек стула. Парни побыли еще немного и, попрощавшись, ушли.

– Иди ко мне, – ласково сказал Вовка. Ксеня пересела на диван, ближе к изголовью.

– Я стосковался по твоим губкам… – его взгляд искрился нежностью.

Все возвратилось на круги своя: радость встреч, горечь кратких разлук, бесконечные разговоры о будущем, их будущем. И – целомудренная по-прежнему любовь, несмотря на страстные – до дрожи в теле и головокружения – объятья и поцелуи. Что-то мешало Ксене безоглядно отдаться любимому мужчине. Неужели обывательская мораль: выходить замуж девственницей? Или страх потерять Вовку? Она знала, что до нее у него было много юных женщин и по-настоящему красивых, а не просто привлекательных, как она. Она случайно увидела их фотографии с любовными признаниями. Правда, те девицы были легкого поведения. Иногда Ксене казалось, что Вовка гордится перед дружками, что у него порядочная, чистая девчонка. Может, так оно и было. А может, рано изведав взрослую жизнь, он недобрал юношеской влюбленности, страстного влечения… Во всяком случае, его мужской сдержанности в то время, как Ксеня частенько теряла голову от желания испытать неизведанное, можно было подивиться.