Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы)

Как-то они опять были у нее. Вовка нечаянно взял в руки дневник и стал читать про ее похождения, пока его не было в городе. Ей бы вырвать тетрадь из его рук, а на нее напало странное оцепенение. Он прочитал, не сказал ни слова и пошел из квартиры. Она бросилась за ним, крича: – Прости! Прости! Это все неправда, я придумала… Он ушел. На улице был жестокий мороз. Она выбежала за ним босиком, так босиком залезла в глубокий снег во дворе и стояла, пока не окоченела. На следующий день пошла к Вовке домой. Он сидел за машинкой и что-то шил. Ксеня стала каяться и просить прощение. Он молчал. Она схватила лезвие и резанула себе запястье на левой руке. Хлынула кровь. Вовка испугался, начал перетягивать руку выше пореза, залил йодом, стал перевязывать. Они помирились.

Родители Ксени не теряли времени зря: отец взял отпуск и уехал в далекий южный город, куда его усиленно звал двоюродный брат, комбинатор средней руки, любитель спиртного и женщин. Вернулся он оттуда не с пустыми руками, купил в Алма-Ате, столице Казахской ССР, трехкомнатную кооперативную квартиру. Тогда это было просто. Двоюродный брат заплатил одному товарищу три сотни сверху, – и отца вписали задним числом в члены кооператива. Осуществилась мечта родителей. Но не Ксени – поскольку она никуда уезжать из Енисейска не собиралась.

Зная поперечный характер дочери, отец понимал, что силой он ничего не добьется, а навредить может. Выскочит глупая девчонка за Вовку замуж – и прощай их честолюбивые планы в отношении единственной дочери. Они во что бы то ни стало хотели, чтобы Ксеня поступила в институт. Хотя у нее и аттестата не было. Их можно было почеловечески понять: сами неученые – у отца – пять классов образования, у матери – семь вечерней школы, – они с большим почтением относились к людям с высшим образованием. Особенно их почему-то прельщал институт иностранных языков. Они повели на нее наступление со всех возможных флангов, даже не погнушались привлечь на свою сторону Вовку, не говоря о куче всяких знакомых и друзей.

– Если ты будешь продолжать болтаться здесь, то не видать тебе аттестата, как своих ушей. Останешься недоучкой. Уедем, а ты в спокойной обстановке будешь готовиться к экзаменам, – настойчиво атаковал отец. – Там тебе никто не будет мешать.

– Доченька, ну, куда денется твой Вовка? Ты просто жизнь здесь себе загубишь. Куда ты пойдешь работать? Без аттестата? В уборщицы? В машинистки? – мать брезгливо поджимала губы.

– Ксюш, любовь моя, может, и правда, тебе поехать с родителями? Ведь одиннадцать лет ты проучилась. Я вот, по глупости, без образования. Получи аттестат, а потом будем решать, что дальше делать… – говорил Вовка чужими словами и не выдерживал: – Милая, девочка моя, я умру без тебя, я натворю что-нибудь… я не смогу без тебя…

Они целовались, пока не прерывалось дыхание – будто уже прощаясь. Вовка приходил в себя и, вспоминая слезы Ксениной матери и ее уговоры: дать Ксене возможность сдать экзамены, а также дружелюбный мужской разговор с ее отцом, снова убеждал Ксеню послушаться родителей.

– В конце концов, если захочешь, я приеду к тебе. Что мне стоит? Я человек свободный. Или ты…

Он лучше знал людей, имея за плечами немалый жизненный опыт. Подростком он воровал, реализуя своеобразно жажду романтики и духовную энергию, и, разумеется, побывал в воровских притонах, где ни одна попойка не обходилась без женского пола. Так что на своем недолгом веку он повидал разных девчонок, девушек и женщин и научился различать настоящее от поддельного. Он понял духовную сущность Ксени. На людях – вызывающий вид, лихость в выпивке, курение без меры… Такой способ самозащиты ранимой и чистой души выбрала она. Он интуитивно чувствовал, что Ксеня выше, возвышеннее его, не говоря о других. Он не понимал, чем, но она не вписывалась в окружающую ее среду. Но они оставались вдвоем, и его любимая преображалась: искренняя, тонкая, деликатная подруга и нежная, страстная, влюбленная… С ума сойти, как он любил ее в такие минуты, как боготворил!.. Умом понимая, не пара они, а чувствам разве прикажешь… Он оберегал ее, как мог.

“Ну, все, уговорили. Только быстрей увозите, иначе я раздумаю еще”, – заявила однажды Ксеня, обрадовав родителей до потери чувств. До Красноярска они поехали на «Волге». Вовка провожал ее далеко за город. Они сидели на заднем сиденье, глядели друг на друга и не могли наглядеться, беспрерывно целовались, не стесняясь родителей. Если бы Ксеня знала, что это их последняя встреча! Она выбросилась бы из машины, легла бы под колеса – но не уехала бы! Мать с отцом снисходительно улыбались, глядя на них и слушая их клятвы и обещания. Будто они знали, что будет – через месяц, через год.

XXI век. Они с мужем и внуком побывали в Сибири, сначала в Красноярске. Попали как раз в 2006 году летом после наводнения, несчастную рыбу, оглушенную и выброшенную на берег, собирали ведрами и мешками. Город им понравился, было чисто и немноголюдно. Потом на катере «Ракета» поплыли по Енисею в Енисейск. Через 40 лет!