Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы)

Перед Новым годом Тася пришла к ней и попросила одолжить приплетную косу. Она похвасталась, что познакомилась с братом Фарида, который недавно вернулся из армии и живет у них. Новый год они собирались отмечать вчетвером. Ксения слегка позавидовала, ей было отмечать не с кем. Тася вертелась перед зеркалом, примеряя косу, а Ксеня ехидно заметила: – Да не видно будет в темноте, что волосы не твои. Тася разобиделась, оставила косу и ушла. С того вечера их короткая дружба кончилась. Но эти вроде бы случайные люди еще появятся в ее жизни.

Наконец на работе ей дали печатать большую, но какую-то бессмысленную работу: целую книгу прейскурантов или таблиц, из двухэтажных цифр. Она справилась с этой книгой, корректор не обнаружила ни одной ошибки. О ней пошла молва, что она классная машинистка, и ей предложили место секретаря-машинистки в бюро ГИПов: главных инженеров проектов. Их было четверо, сидели они все в одной комнате, и она там же за столом с пишмашинкой. ГИПы проектировали заводы химического машиностроения по всей СССР.

Из месяца в месяц она перепечатывала один и тот же текст проектов. Менялись названия городов, менялись цифры, ГИПы ездили в командировки по всему Союзу, получали премии, не обременяя себя работой. Ей хватило два-три месяца, чтобы понять: проектные институты предназначены для бездельников, какой-то прослойки в обществе между рабочим классом и интеллигенцией. Именно там рождались барды и бардессы с походами в горы по выходным с кострами, гитарами, песнями, портвейном, с короткими интимными связями, как непременным антуражем подобного времяпровождения.

Однажды она тоже приобщилась к такому походу. Они остановились на ночевку на базе Туюк-Су. Неплохо побалдели, попили портвейн, она даже поцеловалась в охотку с одним симпатичным мальчиком Сашей. А наутро не понарошку пошли по тропе на пик Гагарина, 3 тыс.метров над уровнем моря. Группа была подготовленная, а она впервые в жизни поднималась в горы. Но упрямства ей было не занимать, была молодость, была неизрасходованная физическая сила. Ярко сияло солнце, а они шли по тропе, которую протаптывали впереди идущие мастера спорта, руководители их группы, в глубоком снегу. На всех были темные очки, на ней тоже. Но все дополнительно прикрывали лица, кто чем мог, она же отмахнулась: – Пусть лицо загорает! Отражение солнечных лучей от снега было небезопасным, и все об этом знали и потому ее предупредили. Как оказалось, не послушалась она опытных людей зря.

Они шли часа два, но дошли до площадки на вершине пика, полюбовались открывшимся потрясающим великолепием снежных гор, попили из термосов кофе, перекусили бутербродами, передохнули и стали спускаться вниз. У нее горело огнем лицо, но она молчала и терпела. Дома мать ей смазала лицо сметаной, ночь она промучилась, на работу не пошла, пошла в поликлинику, ей дали больничный. Кожа на лице слезала раз пять, ожог она получила сильный. Жаловаться было не на кого. Но это приключение надолго отбило ей охоту ходить в горы.

Еще ей запомнилась однодневная экскурсия в столицу Киргизской ССР город Фрунзе. Выпивать они начали уже в автобусе, и она смутно помнила город, какие-то достопримечательности… Наконец автобус остановился на берегу Фрунзенского озера. Они сытно пообедали, снова выпивали, Ксене на пьяную голову захотелось переплыть озеро, благо оно было не широкое. Плавала она хорошо, и будь трезвой, спокойно переплыла бы. До противоположного берега оставалось метров сто, как силы покинули ее. Она стала тонуть. На ее счастье, на берегу оказался еще один храбрец, уже переплывший озеро, и он кинулся ей на помощь. Крепко схватил за руку и вместе с ней погреб к берегу.

Она продержалась в институте полтора года, и бесцельная работа опротивела ей до тошноты. Она уволилась и какое-то время бездельничала, делая вид, что готовится к поступлению в институт. Вдруг вспомнила о своем желании стать следователем и подала документы на юрфак КАЗГУ на следовательский факультет. Сочинение сдала на «отлично». На втором экзамене по русскому языку, который она знала, как пять пальцев, ее угораздило передать подсказку какому-то парню. Ее удалили с экзамена. На этом ее следовательская эпопея завершилась.

Из XXI ВЕКА: Зато продолжилась, когда она стала писать детективы.

Уже два года ее не покидало ощущение временности: временная работа, временные приятели… Никаких ярких впечатлений, жизнь протекала скучно и однообразно – от письма до письма. И даже любовь к Вовке стала казаться исчерпанной. От частого повторения слова стираются, теряют новизну и первозданность. Я люблю тебя! – повторенное много раз, уже не волнует, не будоражит кровь, не вызывает дрожи в теле и смятения чувств. Да и чувственность, пробужденная Вовкой, требовала выхода.