Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы)

Чтобы вырваться из тупика, Ксеня пошла к дальнему родственнику отца директору АДК и попросила взять ее учеником маляра на стройку и не в городе, а в бригаду, которая ездила в командировки за сто с лишним километров от Алма-Аты: строить новый город – Капчагай. Родители пытались отговорить ее, пугая трудностями, грубыми мужиками и бабами-строителями, но тем сильнее рвалась Ксеня из дома. Пришлось им смириться с очередным сумасбродством дочери.

В бригаде ее приняли за маменькину дочку, и две разбитные девицы принялись опекать ее. Они старались сами в ее присутствии избегать крепких выражений и делали замечания мужикам. А Ксеня, поначалу держась особняком и приглядываясь к непривычному для нее миру простых, рядовых, советских граждан, вдруг ощутила себя нечуждой им. Ей нравилась атмосфера товарищества: незлобные перебранки, грубоватые шутки, скабрезные анекдоты – и тут же помощь друг другу во всем, и в работе, и в быту.

Бездельников на стройке не было, халтурщиков быстро вычисляли и наказывали рублем. Хотя качество новеньких свежеотделанных квартир для простых людей оставляло желать лучшего. Но новоселы при дефиците жилья и этому были радырадешеньки. Прошло немного времени, и Ксеня вполне освоилась в новой обстановке и даже выдала как-то отборный мат, которому обучилась еще в Енисейске, будучи школьницей, от нечего делать. Присутствующие при этом рты пораскрывали, но тут же загалдели все разом.

– А ты, Ксюха, свой парень, оказывается…

– А че паинькой прикидывалась?..

– С этого и начинать надо было…

С того дня она стала в бригаде своей.

На стройке она встретила будущего мужа и осуществила сказанную когда-то в гневе угрозу: он явился к ним в квартиру с одним чемоданом приданого. Зато у него было много родственников, далеко не приличных людей.

– Вот мой жених, – заявила Ксеня в один из приездов на выходные дни, держа избранника за руку.

Ренат слыл в обеих бригадах бабником. Менял новеньких девочек, как перчатки. 23 февраля, в день Советской Армии, был устроен праздник в здании столовки. На сдвинутых столах было много выпивки и мало закуски. Оказалось, Ренату уже показывали ее и советовали закадрить, что он и сделал на этом празднике. Своей дерзкой бесцеремонностью напомнил ей Вовку. Ксеня в него влюбилась. Они стали встречаться. Вместе возвращались в Алма-Ату, вечерами подолгу гуляли по городу, Ренат рассказывал о себе, она больше молчала. Как-то он повел ее в гости к брату, у которого он жил после армии. Теперь он жил в общежитии.

Путь, а потом дом и квартира оказались знакомыми Ксении. Брат был мужем двоюродной сестры Таси. Ксения почувствовала себя неловко, ну, и влипла она: Ренат оказался парнем Таси. Но она же не знала! И уж тем более ни сном ни духом не ведала, что у Любы, жены Фарида, был план поженить свою сестренку и Рената. Так Ксения, сама того не желая, перешла дорогу бывшей подружке, отбив у той потенциального жениха. Правда, жених не догадывался о планах на свой счет, и Тася не представляла для него интереса со своей невзрачной внешностью. У него до Ксении такие девочки были и в общежитии, и на стройке! Впоследствии, когда все выяснилось, а Ксения с Ренатом уже собрались пожениться, Тася отомстила ей с помощью своей родной сестры, которая слыла в поселке, где они жили, ведьмой. Она сделала Ренату отворот на водку. Но об этом Ксения, к сожалению, не знала несколько лет, пока ей ни посоветовали обратиться к одному ясновидящему деду-татарину, который и раскрыл ей тайну пьяных скандалов со стороны Рената. Но снять отворот не получилось, и она продолжала мучиться.

Случился один неприятный эпизод в самом начале знакомства. За ней начал ухаживать довольно симпатичный парень из местных. Как-то даже пришел к ним в комнату, где они жили втроем. Она лежала уставшая на кровати, а он сел рядом на стул и стал уговаривать ее пойти в кино. Вскоре ушел ни с чем. Об этом донесли Ренату. Он вызвал ее на улицу для разговора. Был сильно выпивши, разговаривал грубо, а потом на ее оправдания оскорбил ее нецензурным словом. Она убежала от него в слезах. Потом он просил прощения, объясняя свое поведение тем, что у него в голове помутилось от ревности. Она была настолько чистой и наивной, что ей даже польстило его объяснение: ревнует, значит, любит. А приступы ревности, в особенности к прошлому, преследовали ее всю их последующую совместную жизнь. Беспричинные, они поднимали в ней такую обиду, что она ненавидела мужа. Правда, трезвый он ее не ревновал. Пока был женихом, больше сцены ревности не повторялись.