Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы)

Он явно за ней ухаживал. Как-то в обеденный перерыв повез ее в горы на лоно природы. Они страстно целовались, но она не могла ему отдаться, был же любовник, хотя Серик ей очень нравился. Она больше не хотела разочарования. Он, по-видимому, не терял надежды. Опять же в обед повез ее на квартиру к своему другу. Они изрядно попили коньяк, потом он целовал ей грудь. Видя, что она не поддается на его ласки, Серик пытался совратить ее порножурналами. Но получилось наоборот, ей стало противно до отвращения, ведь она же нормальная, не озабоченная сексуально женщина, замужем, имеющая нелюбимого любовника. Серик отступился, а потом утешился с одной незамужней мадам. Их дружба только укрепилась, Даулетов оказался для нее оазисом в пустыне бездуховного быдла.

К ней изредка заходили досужие сплетники, которые все и про всех знают, и сообщали очередную кандидатуру на место зампреда. Она делала заинтересованный вид, на самом деле ей было безразлично. Она ощущала себя как бы под стеклянным колпаком: все видела, но ничего не слышала. Слова отскакивали, как пинг-понговые шарики, не вызывая эмоций. Она была полностью погружена в себя: в мысли и чувства.

Выдуманное любовное безумие сменилось реальной растерянностью и подавленностью. «Что произошло? Ведь я хотела, хотела быть с ним и душой, и телом! Почему мне так плохо? Есть духовная близость, понимание и деликатность с его стороны. Почему нет радости? Стыд есть, а радости нет», – снова и снова анализировала она свои ощущения, пытаясь найти причину скверного душевного состояния. Душа металась. Ее цельная натура, о чем она вряд ли подозревала, протестовала против раздвоенности.

Почему-то в голове часто звучал голос Высоцкого. Зачем, на свою беду, она стала думать о нем, даже мечтать о встрече? К тому времени она уже кое-что узнала об этом человеке, и мысли о нем захватывали ее все сильнее.

Приближалось восьмое марта. Все женщины ходили разнаряженные, сияющие, возбужденные. Накануне праздника в аппарате проходило традиционное вручение подарков: недорогих, но оригинальных (дефицитных), подобранных со вкусом – этим обычно занимался отдел торговли. Подарки делались не абы как, а в соответствии с занимаемой должностью. Женщине-референту, к примеру, Лире Николаевне, дарились французские духи стоимостью около двадцати рублей, или дамская сумочка, или маникюрный набор. Шахине, рангом пониже, вручали подарок попроще: недорогую скатерть или японский платок стоимостью до десяти рублей. Инспекторам приемных тоже дарили духи, но подешевле – арабские «Сигнатюр» или болгарские «Бон шанс» и в дополнение – гэдээровские дедероновые чулки. Секретарям отделов обычно преподносили что-нибудь из посуды: недорогую чашку с блюдцем и к ним чайную ложечку, или чайник для заварки, или керамическую вазочку для цветов. Конечно, получившие такой подарок с завистью косились на сумки, скатерти, платки и даже чулки. Особенно чулки, которые были дефицитом.

Ксении была неприятна эта процедура: идти через весь зал под обстрелом разных взглядов: и завистливых – ее молодости, привлекательности, стройной фигуре, и откровенно враждебных – так смотрели те, кому она перешла где-то и когдато дорогу, сама того не заметив, например, когда ее взяли в приемную зампреда. После – получать из рук управляющего или одного из замов подарок: чулки. Неловко, стыдно и… унизительно. Одно дело, если чулки подарил муж, другое – чужой человек. Первый и последний раз – в прошлом году – она едва от стыда не сгорела, но шла прямо, высоко держа голову. За чулками… Больше на раздаче она не присутствовала. Подарок ей приносили в приемную.

Предпраздничное оживление носилось по коридорам, по кабинетам… Одна Ксения сидела безрадостно в приемной, как в глухом углу, и думала, думала – об одном и том же: почему ей так плохо? Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Она подняла трубку, услышала знакомый голос, который недавно бросал ее в дрожь. Теперь причина дрожи была другая: она не ждала и не хотела звонка.

– Зайди ко мне, – сказал Владимир Николаевич.

Они перешли на «ты», но она никак не могла называть его по имени. Ксения нехотя поднялась со стула и вышла из приемной. Понуро побрела по коридору. А давно ли она как на крыльях летела к нему – к своему любимому? Он встретил ее ласково и приветливо, как всегда, притянул к себе, поцеловал по-хозяйски. Угнетенное состояние ее духа на миг как бы растворилось в тепле и ласке. Владимир Николаевич вручил букет тюльпанов.

– Держи крепче, в нем одна вещичка, чтоб не выпала. Поздравляю!

Выходя из приемной, услышала за спиной громкое хмыканье. Шла по коридору и будто не букет в руках несла, а бревно. В цветах оказался изящный серебряный браслет. Ксения не ожидала такого дорогого подарка, искренне удивилась и тут же позвонила любовнику.

– Спасибо, милый! Очень красивый браслет. Мне, право, неудобно, такой дорогой подарок…

– Ну-ну, не стоит об этом говорить. Носи на здоровье! Рад, что тебе понравилась эта безделушка.