Страна Тюрягия

Замученные тотальным дефицитом всего, брошенные правительством на произвол судьбы колонийские начальники выкручиваются, как умеют. Начинают кое-где создавать мощности по переработке сельхозпродукции, в частности по сушке плодов и овощей. Так, в 1996 году произведено было 150 тонн сушёной продукции. Это, конечно, маловато (около 3 грамм на человека в сутки), но лиха беда начало.

В Тайшетском районе Иркутской области колония взяла на себя, в качестве подсобного хозяйства, местные колхозы. Выращивают хлеб и корма, содержат стадо скота. Запустили пилораму, получили делянку в тайге… В результате учреждение 235/25 со своим сельским хозяйством занимает по производству и прочим показателям первые места не только в районе, но и в области.

В Волгограде почти в каждой колонии изготавливают макароны. Запускаются мельничные комплексы, теперь будет и мука своя, было бы что молоть. Есть и свои передовики: бизнес-план на создание мини-предприятий по выпечке хлеба и производству макаронных изделий, разработанный УИН Оренбургской области, был признан победителем конкурса инвестиционных проектов, проводимого областной комиссией, и профинансирован за счёт средств областного бюджета.

В ИК-1 Костромской области уже выпекают хлеб из зерна собственного помола, что даёт 50% экономии, а в СИЗО-1 Пскова наладили производство пельменей, снабжая ими, правда, не арестантов, а сотрудников и даже население. Начальник этого СИЗО, правда, сетует: прибыль можно было бы тратить на нужды учреждения, но с каждого рубля прибыли ему остается только 3 (три) копейки, остальное сгребает широкой лопатой государство. Это какое такое государство? – спросите вы. А то самое, которое не финансирует учреждения пенитенциарной системы, не забывая тянуть с них копеечку.

Очередное нарушение закона: прибыль, используемая на содержание осуждённых, налогом не должна облагаться. Кто нарушает государственный закон, позволяющий облегчить положение заключённого? Государственный орган, налоговая инспекция.

Такое есть только у нас: исправительные учреждения платят налоги. То есть государство одной рукой отбирает у колоний средства, кладёт их в общий котёл, а затем другой рукой выделяет им же. Впрочем, что это мы: ведь это глава о необходимости самообеспечения колоний, возникающей оттого, что государство как раз… – эх, государство! Да разве есть у нас государство? У нас «аппарат», думающий о собственных интересах, и не более того.

Начальник УИН Кировской области говорит, что из-за трат на налоги колониям приходится свою продукцию и вырученные за неё деньги пускать не на расширение или реконструкцию производства, а на питание осужденных. Так и получилось, что созданные в своё время подсобные хозяйства (а изначально они создавались как подспорье для сотрудников, а не для осуждённых) стали резервом выживания. «Обстоятельства складываются так, что без предоплаты ничего не возьмешь, – говорит кировский начальник. – И когда становится туго, под нож пускается своё, чтобы накормить спецконтингент».

Не удивительно, что при таком отношении государства в большинстве УИН полностью отсутствует или имеется только маломощное, неэффективное перерабатывающее оборудование, а в целом по системе, несмотря на все принимаемые меры, состояние обеспеченности продовольствием очень тревожное.

Даже руководством ГУИНа, как вещи очевидные, признаются факты нарушения норм довольствия, случаи дистрофии (Пермь, Кострома, Вологда, далее везде). Лечебное питание, предусматривающее, в частности, молочные продукты, во многих туберкулёзных стационарах из-за отсутствия денег не организовано. Поставщики, в том числе хлебозаводы, отказывают в отпуске хлеба подразделениям УИС из-за долгов и по другим причинам.

Нам остаётся только пожелать, чтобы родное правительство было для своих подопечных – как швейковский полковник Фидлер для солдат, ангелом во плоти. Он мог поделиться своим офицерским обедом с первым встречным солдатом, а когда всем приелись кнедлики с повидлом, дал распоряжение приготовить к обеду свинину с тушёной картошкой. На свои именины полковник разрешил на весь полк готовить зайцев в сметане, а во время маневров в Нижних Карловицах приказал за его счёт выпить всё пиво в местном пивоваренном заводе. Гашек, конечно же, чуть-чуть приукрасил окопную обстановку времён Первой мировой, но если бы ему довелось писать о российской тюрьме, то даже его сатира спасовала бы.

Женщины и дети вне воли

В настоящее время в тюрьмах и колониях России содержится около 60 тыс. женщин, чуть более 5% тюремного населения нашей страны, а всего в России проживает 78,6 млн. женщин, что составляет 53,1% всего населения. Итак, на 100 тыс. населения приходится примерно 40 женщин, лишённых свободы, – и количество женщин-заключённых, и тяжесть наказания непрерывно росли за годы реформ.

Сведения по женским колониям по состоянию на 01 января:[8]