Страна Тюрягия

Многие женщины, пережившие заключение, оказываются совершенно больными психически и физически, наблюдается даже элемент обратного психического развития – инфантилизации, что не удивительно, так как в таком качестве легче выжить, полностью подчинившись правилам распорядка и представителям администрации. Это наблюдается даже в мужских колониях, что уж говорить о женских!

Возможно, – хотя и с оговорками, что созданный аппарат исполнения наказания и годится для мужчин, так как очень напоминает армейские роты, но совершенно не отвечает психическим и физиологическим особенностям женщин.

По всем этим причинам результатом отбытия наказания становится рецидивная преступность. Даже те женщины, которые попали в места лишения свободы в зрелом возрасте и имели до этого хорошую социальную адаптацию, после трёх-четырёхлетнего пребывания в условиях изоляции (а это средний срок наказания для женщин) теряют социальные связи, лишаются нормального социального окружения, получают сильнейшую психологическую деформацию. Освободившись, ни не могут найти своё место в обществе, и возвращаются назад, на тюремную койку.

А ведь не все женщины, попавшие в места лишения свободы – «отбросы общества», хотя общество, безусловно, отворачивается от них, – многие из этих женщин по-настоящему даровиты, среди них есть талантливые поэтессы, художницы, мастерицы на все руки.

Им, скорее, нужна психологическая помощь, – и в колониях есть психологи! Чем они заняты? Об этом рассказала Людмила Альперн:

«Посещая женские «исправительные» учреждения, многократно встречаясь с работающими там психологами, я долго не могла понять, какую функцию они выполняют? Ведь очевидно, что любой внимательный и здравомыслящий человек, а тем более – психолог, должен бы вмешаться в абсурдность и безжизненность многих, давно устоявшихся и, заметим, устаревших правил тюремной жизни для женщин. В то, что осужденные матери живут отдельно от своих детей и не могут их воспитывать, а потом кто-то удивляется, что и на воле они детьми не интересуются. И в то, что женщины, отчаянно нуждающиеся в помощи психотерапевта, а то и психиатра, попадают не в больницу, а в ШИЗО, ПКТ, барак СУС (строгие условия содержания). И в то, что «любовные треугольники» – почему-то главная проблема гордых своей чекистской работой лагерных оперов (пымали, выявили! – Авт.), а не психологов, и многое, многое другое.

Психологи же обычно показывали «кабинеты психологической разгрузки», покрытые пылью, говорили умные слова о психодраме и работали… на оперчасть. Я с удивлением узнавала, что они никогда не спрашивали своих «пациентов» о проблемах, которые женщины пережили до колонии, о тех страшных моментах их жизни, которые и довели их в конце-то концов до «цугундера», Эти проблемы – все виды насилия, включая сексуальное – через которые многие из обитательниц и старожил женских колоний, как сквозь строй, шли с детства – родители, сожители, дознаватели… То, что оставляет после себя тоску, злобу, безразличие, отчаянье. Можно ли с таким содержанием жить нормально, достойно, чувствовать края закона и неповторимость человеческой жизни?