Страна цветущего шиповника

Они сидели в кафе, недалеко от офиса Роджера. Почему-то Тина выбрала тот же столик, который обычно выбирали с Роджером — странная, ненужная и ей самой непонятная месть.

— Да. Я помню. — Тина размешивала сахар в кофейной чашке. На собеседника старалась не смотреть. Внушала себе, что ей противно встречаться с глазами с Ником. — После того, как я заплачу… Пообещай, что оставишь меня в покое.

— Обещаю, что оставлю, — легко отозвался он.

Тина подняла глаза. Для того, чтобы встретиться со взглядом Ника — откровенно издевательским.

— Врешь.

Он рассмеялся:

— А зачем спрашиваешь?

— Для чего тебе деньги?

— Хочу уехать далеко-далеко и жениться на прекрасной девушке.

— Похвально.

— О, да. Если я так и сделаю, а не в первый же день просажу бабло в рулетку, будет очень похвально.

— Боже мой. Ты еще и на рулетку подсел?

— Пока нет, но планирую. Не поверишь, сколько планов накопилось — за девять-то лет. — Ник подался вперед. — Так что? Когда деньги ждать?

— Через неделю.

— Нет. Завтра. — Он поднялся. Взял Тину за руку.

Тина отпрянула, дернула на себя руку.

Ник удержал. Ухмыльнулся:

— Ох, какие мы нервные. Трахают плохо?

— Отпусти!

Он, не обращая внимания на вопль, перевернул Тинино запястье, посмотрел на изящные золотые часики.

— Восемнадцать сорок семь. Тринадцать минут, так и быть, накину, для ровного счета. Завтра в девятнадцать ноль-ноль жду наличные.

— Зачем они тебе? — вырвалось у Тины.

— Затем, что хочу отобрать их у тебя. — Ник смотрел холодно. — Все, что ты устроила — ведь это было из-за денег, да? Так вот: я их отберу. Девять лет жизни, затоптанных в дерьмо, баблом не отбить, но хоть удовольствие получу. Буду представлять, как ты скрипишь зубами от злости, жрать тридцатилетний виски и радоваться… Чао, крошка.

Ник наклонился и быстро поцеловал Тину в губы — она не успела отшатнуться. Подхватил со стола темные очки и пошел к двери.

Тина провожала его взглядом — все ту же, что и девять лет назад, прямую спину под выгоревшей футболкой. Все те же разлохмаченные над задниками сандалий джинсы, ту же нарочито ленивую, кажущуюся медлительной походку — и чувствовала, что к глазам подступают слезы.

Сейчас, в эти несколько мгновений, показалось, что она смотрит на прежнего Ника. Того, кто любил ее когда-то больше жизни. Того единственного, кого любила она. Сейчас то, что произошло в отеле, казалось дурным сном, наваждением — а три дня назад Тина не сомневалась, что к ней вернулся прежний Ник. Пришел потому, что соскучился. Потому, что любит — как будто и не было этих девяти лет. Не было того кошмара, что встал между ними…

Они почти не разговаривали.

Тина не знала, с чего начать — это она-то, выше всех своих навыков ценившая умение находить правильные слова! — и Ник тоже молчал. На неловкие вопросы Тины улыбался и закрывал ей рот поцелуями.

Потом она заснула в его объятиях, а когда проснулась, Ника рядом не было. Только скучала на тумбочке бейсболка с изображением Бэтмена.

«Забыл, — подумала Тина, в тот момент не сомневавшаяся, что Ник вышел ненадолго и скоро вернется. Взяла бейсболку, покрутила в руках. И с удивлением заметила над козырьком широкую прорезь. — Странно. Зачем тут дыра?»

Понимание, зачем, пришло сегодня: под бейсболкой Ник, пробравшись к Тине в номер, спрятал камеру. А «забыл» дурацкую кепку не просто так — уже тогда хотел ужалить побольнее. Думал, вероятно, что Тина обо всем догадается.

Она не догадалась. Вечер, ночь и следующие двое суток ждала, что Ник вернется. А дождалась истеричного звонка от Роджера: «Немедленно приезжай!»

Тина знала, что Ник умеет быть жестоким. Но не думала, что настолько.

Глава 2

Милан. 12 лет назад.

Народу в хостеле оказалось немного, соседняя кровать в комнате Тины пустовала.

— Возможно, кого-то еще подселим, — предупредила полная мулатка на ресепшене, отдавая ключи.

Тина равнодушно пожала плечами. Подселят — значит, подселят. В номере она все равно собирается только спать.

Тина быстро приняла душ и переоделась. Полюбоваться собой перед выходом из хостела не удалось — небольшое зеркало висело на уровне ее глаз. Великанов сюда заселяют, что ли?.. Ну ничего, она и так уверена, что отлично выглядит. Она не может плохо выглядеть. Сегодня — первый день ее свободы, а будет их целых три! Три дня, чтобы покорить Милан, для отчима Тина все еще сдает экзамены.

— Свобода, — сказала Тина. Подошла к окну, распахнула его и крикнула: — Свобода!

Этого показалось мало.

Она устала быть серьезной девушкой. Ей всего восемнадцать, в конце-то концов! И не так уж часто за этот, кажущийся бесконечным, учебный год позволяла себе расслабиться.

Тина вышла в коридор и, разбежавшись, сделала сальто. Выпрямилась, подобрала с пола сумку. Пожилой уборщик-китаец, выкативший в коридор тележку с чистящими средствами, восхищенно показал большой палец.

— Свобода! — похвасталась Тина. И, отправив старику воздушный поцелуй, побежала на улицу.

* * *

Она бродила по городу до самой ночи. Без цели, просто так — оказалось вдруг, что это ни с чем не сравнимое удовольствие.