Страна тысячи городов

Это искусство Бактрии кушанского времени лишь в последние годы открылось исследователям. И сразу же оказалось, что роль буддийских влияний в его формировании была отнюдь не так велика, как это могло представляться еще несколько лет назад. В Южной Бактрии был раскопан храм, носящий имя Канишки, о котором мы уже говорили выше. На бактрийской земле им возведено святилище, связанное с культом огня, этой очищающей силы зороастрийской религии. Возможно, в том же храме справлялись обряды в честь членов правящей династии. Но ничего буддийского обнаружить здесь не удалось.

В Северной Бактрии открыты памятники и светского искусства. Здесь археологам бесспорно сопутствовала удача, отвернувшаяся когда-то от Альфреда Фуше и его учеников. Французским археологам не удалось обнаружить в Бактрах дворцовые комплексы Евтидема или кушанских правителей. В Северной же Бактрии в верхнем течении Сурхан-Дарьи исследователям посчастливилось столкнуться с руинами провинциальных, но бесспорно дворцовых строений. Многоцветная живопись и окрашенная глиняная скульптура в изобилии украшали постройки Халчаяна, как ныне называются эти развалины. Особенным великолепием отличалось внутреннее убранство парадного зала. Сравнительно небольшой по величине (его размеры всего 17,5 x 6 метров), он был буквально забит обломками глиняных скульптур. Все они располагались в галерее, проходившей на трехметровой высоте. В центральной части здесь были помещены изображения правителя, его державной супруги и многочисленных придворных. Выше земных владык находились владыки небесные: Митра, Ника и какое-то бородатое божество. Другие стены были украшены то идущими процессиями, то галопирующими всадниками, то сценами дионисийского культа. Солее тридцати скульптур располагалось в этом зале, который, будь он открыт сорок лет назад, бесспорно поколебал бы анти-бактрийские настроения искусствоведов Франции.

Живость и выразительность отличает скульптуру Халчаяна. Разнообразные позы, свободные повороты, стремление к портретному сходству характерны для этого искусства кушанской Бактрии. Каждый изображаемый персонаж по-своему индивидуален. Вот голова энергичного владетеля. Откинутые назад волосы охвачены начельным ремнем, вся скульптура полна движения и динамики (табл. IV, а). Вот другой персонаж. Волосы его убраны по той же самой моде, так же подстрижены придворными куаферами и усы. Но это иная личность, иная индивидуальность. Чуть располневшее лицо полно спокойствия и жизненного довольства (табл. IV, б). А вот и нижние ступени социальной лестницы. Голова воина в шлеме являет собой полную противоположность портретам владетельных особ. Несколько усталое лицо недалекого служаки передано с незаурядным мастерством (табл. V).

Так сама жизнь опять вернула исследователей к проблеме Греко-Бактрии, столь волновавшей научный мир в начале нашего века. Кушанское искусство, памятники которого мы сейчас знаем в ряде мест, отнюдь не является провинциальной копией лучших достижений Эллады или Рима. Это вполне самостоятельное художественное явление, в сложении которого роль эллинистических воздействий огромна, но местная его основа не вызывает сомнений. Бактрийская земля была одним из основных центров, где шел этот сложный процесс сплочения воедино западных и восточных традиций. Именно здесь эллинизированный элемент был особенно силен и значителен. Недаром, когда кушанские цари решились наконец писать свои титулы и имена на родном языке, для обозначения звуков этой речи был выбран греческий алфавит. Роль и значение Бактрии в сложении гандхарского искусства (а по существу это искусство вернее именовать кушанским) должны быть полностью восстановлены. Само название греко-бактрийского царства является как бы символом творческого синтеза, которым отмечена городская культура этой древней страны.

…………………..