Страна утраченной эмпатии. Как советское прошлое влияет на российское настоящее

Повсеместно продлеваются сроки эксплуатации оборудования, и никакой государственный Ростехнадзор не в состоянии с этим справиться. По бумагам, к примеру, некий станок или конвейер лет 5 назад выработал уже второй срок эксплуатации — однако ему продлевают этот срок еще лет на 10, да заодно повышают для него норму выработки. Это не какой-то Кафка — это факты. Говорить с рабочими очень интересно — после них любой Беккет не удивит, покажется МХАТом… Рабочие знают — они на этих агрегатах 50-х, 60-х, а то и 40-х годов выпуска работают, дают план.

Как это влияет на безопасность труда? Естественно, самым пагубным образом. Чем «древнее» станок или агрегат, тем чаще он выходит из строя, тем чаще его надо подлатывать — однако времени на ремонты нет! Оборудование должно давать план. Поэтому опытные рабо-76 чие изловчаются ремонтировать капризную технику на ходу, не выключая — или же умудряясь втискиваться с ремонтом в узкие технологические перерывы. О том, чем чреваты попытки копаться во включенных центнерах и тоннах металла, написано в методичках по ТБ и показано в учебных фильмах…

Не лучше становится ситуация и когда поступает новая техника. Рабочие уже это знают и редко радуются новым поставкам. Они понимают, что новая импортная техника стоит дорого и, значит, с ее появлением план резко увеличат — ведь деньги надо отбивать. Причем, скорее всего — план увеличат непропорционально ее возможностям: новая техника станет работать сразу на износ, форсированно — и, соответственно, возрастет опасность для тех, кто работает рядом с ней.

Слушая рабочих, я пришел к выводу, что рискуют они вовсе не потому, что у них «бурлит адреналин», не потому, что они этого хотят. Самое поразительное — они рискуют, потому что осознают это как свою должностную обязанность. Корпорации воздействуют на них двусмысленно: с одной стороны, они повсюду развешивают плакаты с правилами ТБ, показывают учебные фильмы и проводят инструктажи. Но с другой — всем строем реальной организации труда они доказывают работнику другое: что главное для работника — это план и что ради этого он должен идти на риск.

Лучше всего сказал об этом один бригадир. Когда я спросил его, чем отличается опытный работник от молодого, зеленого новичка, он ответил, пожав плечами: «Опытный, квалифицированный работник — это такой, который может делать свою работу опасным образом». Вот так! Молодой будет работать «по правилам», поскольку по-другому не умеет. Он сделает работу, но будет делать ее долго и, следовательно, неэффективно. А старый, опытный работник сделает «по понятиям», пусть неправильно, но быстро, то есть опять-таки эффективно.

Что значит в данном случае эффективность? Да все тот же план, количественные показатели.

Тот, кто работает быстро, произведет больше единиц продукции за заданное время. Работать по правилам, в том числе и по правилам ТБ, неэффективно, потому что время. Таковы и есть на сегодня правила — Правила Российского Производства. Надо:

а) Минимизировать издержки (на персонал, ремонт, обновление, закупки) — и таким образом резко повысить уровень эксплуатации всего имеющегося в наличии и персонала, и «железа».
б) Максимизировать выпуск, то есть выполнить и перевыполнить плановые задания.

Отсюда и повышение риска: если и кадровый состав, и оборудование работают в буквальном смысле на износ — сбои и аварии в таком режиме не просто неизбежны, они запрограммированы. Их не может не быть. Они и есть.

Взрывы на «Распадской»

И вот теперь давайте вернемся к самой, пожалуй, жуткой в новейшей российской истории производственной катастрофе — взрывам на шахте «Распадская» в Кемеровской области, когда погибло более сотни шахтеров, а сама шахта вышла из строя на неопределенный срок.

Ответа на вопрос о том, почему не сработала сигнализация об опасных концентрациях метана, от официальных структур так и не последовало. Однако наиболее распространенная версия — что все-таки шахтеры там что-то «подкручивали», потому что при жестко сдельной оплате труда им было крайне невыгодно при каждой «тревоге» подниматься на поверхность.

Я говорил с шахтерами и горными инженерами (не оттуда, с другими) о «Распадской». Их мнение таково: да, рабочие вполне могли заклеивать скотчем или еще чем-то датчики уровня метана, которые есть во всех «стволах» и штреках. Другое дело, что те же шахтеры подняли на смех идею, будто бы такой простой способ достаточен, чтобы обмануть автоматику. Все 77 на шахте знают: данные со всех датчиков выводятся «наверх»: все заклеить невозможно, а заклеивание некоторых, «чтобы не мешали», станет сразу же заметно диспетчерам в здании шахтоуправления.