Страна утраченной эмпатии. Как советское прошлое влияет на российское настоящее

Странность, в принципе, уже в том, что люди по всей стране с готовностью откликаются на вопросы типа «смотрите ли вы телевизор?» и «нравится ли вам смотреть телевизор». Любые вопросы такого рода мгновенно разделяют население на две большие группы — тех, кто «телевизор смотрит», и тех, кто гневно говорит «фи!», добавляя много различных инвектив и проклятий в адрес «оболванивающего ящика». При этом почему-то мало кто задумывается о том, что телевизор — это всего лишь прибор. Чего на него смотреть? Люди, очевидно, смотрят не телевизор, а телепередачи, которые он демонстрирует, причем эти передачи транслируются по разным каналам, а их производят разные студии, зачастую — из самых разных частей света.

Очевидно, что вопрос «про телевизор» имел бы смысл в советское время, когда весь советский народ имел на «ящике» четыре-пять кнопок, все федеральные каналы принадлежали государству, все телевизионщики были госслужащими и без устали разъясняли «политику партии и правительства». Даже анекдот был соответствующий: «Включает мужик телевизор: на экране трибуна, с трибуны выступает Брежнев. Переключает на другую программу — опять Брежнев. Переключает на третью — снова Брежнев! Еще раз переключил — там сидит майор КГБ и грозит пальцем: «Я тебе попереключаю!»

То есть более-менее понятно неприятие телевизора в советское время: «партия и правительство» не скрывали, что видят в ТВ источник концентрированной пропаганды, этакое «средство промывки мозгов», что-то вроде «башен — излучателей покорности» у Стругацких. И граждане, оберегающие свой мозг от лишней промывки, вполне естественно старались не подвергаться воздействию «голубого экрана».

Но сейчас, казалось бы, все не так! Не только в Москве, но уже и в большинстве районных центров для жителей в их телеприемниках доступны буквально сотни каналов с вещанием на русском языке, причем всяческих — спортивных, музыкальных, образовательных, местных…

Тем не менее мы видим, что по факту телевизор по-прежнему многими воспринимается как источник пропаганды, от которого надо чем-то прикрываться, а еще лучше — вообще от него избавиться.

Люди даже не замечают, что порой рассказывают о своей борьбе с телевизором как с чем-то одушевленным, каким-то коварным врагом, который так и норовит пробраться в дом. Вообще, «жизнь без телевизора» — это уже что-то вроде повода для гордости. Одни рассказывают об этом почти с вызовом, другие уважают их силу воли. И это редкость: по нашим опросам, проводимым в разных городах страны, обычно — более чем в 80 % случаев — российские провинциалы имеют в доме не один, а два-три телевизора — по одному в каждой комнате и еще на кухне.

Но откуда все ж этот парадокс? Почему, несмотря на огромное, особенно по сравнению с советским периодом, количество новых каналов, телевидение все равно воспринимается как источник пропаганды?

Можно выделить две основные причины. Первая заключается в том, что население, до сих пор воспринимающее реальность через призму советского опыта, просто не рассматривает специализированные каналы — спортивные, образовательные или транслирующие классическую музыку — как собственно телевидение. Средний обыватель считает их «чем-то на любителя», относится снисходительно и уж конечно не собирается смотреть сам.

С точки зрения современного провинциала, телевидение — это все-таки то, что каким-то образом привязано к текущей реальности. Телевидение должно как-то отражать насущный момент. Попросту говоря, «телевидение — это то, где есть новости», как мне однажды это сформулировал в беседе житель Самары. К этой же категории, однако, обыватель, как правило, относит и развлекательные каналы, на которых как раз новостей никогда не бывает. Тем не менее наши люди склонны подозревать, что их безудержная развлекательность — это своего рода «антиновости», способ заставить зрителя новости НЕ смотреть.

Актуализации канала, то есть превращению его в «телевидение», с точки зрения рядового жителя страны, служат, конечно, не только новости. Это могут быть также различные ток-шоу, «беседы в студии» и прочие передачи, направленные на освещение и обсуждение текущих событий.

Очевидно, что именно наличие новостей и такого рода передач, собственно, и служит для рядового зрителя маркером «телевидения». И тогда понятно, что многие «абстрактные» специализированные телеканалы, существующие в некоем своем вневременном пространстве и не имеющие собственных новостных служб, обывателем просто не рассматриваются.

Ну, а вторая причина, почему в массах налицо растущее раздражение оставшимися «новостными» каналами, совсем проста: дело в том, что на них с советских времен мало что изменилось. Да, их стало больше, но суть сегодня такая же, как и тогда: они очень густо начинены пропагандой, причем одного и того же толка.