Страна утраченной эмпатии. Как советское прошлое влияет на российское настоящее

Естественно, «боевые листки», в которых «пишут правду», довольно быстро набирают популярность у местных жителей, их начинают охотно читать, пересказывать, передавать друг другу. Нравятся БЛ, впрочем, не всем. Конечно, в первую очередь они не нравятся самим коррумпированным чиновникам и их клевретам[36] из числа «прикормленных» — и те разворачивают с «очернителями» беспощадную борьбу. Но не нравятся они часто и обычным гражданам из числа умеренных и не любящих дрязги — за чересчур резкий стиль, озлобленность и с трудом скрываемую ангажированность.

Да, «боевые листки» часто выходят однобокими: по поводу описания коррупции и всяческого беспредела в них все хорошо, а вот что-нибудь «про жизнь», то есть про все прочие стороны провинциального быта, неинтересные спонсору, «боевые листки» пишут мельком и сквозь зубы — что, конечно, заметно читателю. Как и то, что «боевой листок» часто в упор не видит целые пласты всяческих безобразий — просто потому, что эти безобразия как-то связаны с основным спонсором и могут быть ему неприятны. Это, естественно, тоже не добавляет доверия журналистам «боевого листка».

При всем этом «боевые листки», безусловно, оживляют унылый информационный пейзаж русской провинции. К сожалению, на сегодня суровая реальность в ней настолько сильно перекошена в сторону властей, что сама возможность существования «буйных олигархов», «не согласных с линией партии», становится все более гипотетической. Самой продажной администрации задавить самого денежного местного купца — раз плюнуть. Соответственно, раз уж гибнет спонсор, — не выживает и «боевой листок». Точнее, он загибается первым.

«Боевые листки» в нашей провинции — как полевые цветы: расцветают весной, хиреют осенью. И уж редко какой оказывается способен протянуть более двух лет.

«Ни о чем»

Я вообще поначалу хотел ограничиться двумя вышеперечисленными типажами провинциальных газет — но вовремя вспомнил, что в последнее время мне в провинции все чаще попадаются странные газеты «третьего типа».

Они, как правило, частные, резко чураются, как они это обозначают, «любой политики». Они похожи на «официоз» этакой нарочитой «направленностью на позитив», готовностью печатать официозные новости и брать интервью у «дяденек из кабинетов» — но все-таки не занимают этим 100 % полос. Они похожи и на «боевые листки» — нарочито «отвязным» стилем изложения, куда большей свободой в размещении и подаче материала, инфографикой. Но, в отличие от БЛ, эти газеты абсолютно беззубы. Наконец, склонностью печатать сплетни и городские пейзажи, как бы невзначай состоящие из легко одетых юных фемин, они могли бы напомнить «желтую прессу» — но это «желтизна» стенгазеты продвинутой женской гимназии, не более. Викторианская дева от нее бы не покраснела.

В Поволжье издается целая сеть таких газет, в каждом городе своя, с характерным общим названием «Прогород». Особенно радует в ней то, что эта, по сути, федеральная сеть имеет центр не в Москве, а в Казани. И она коммерчески успешна — что выгодно отличает ее от двух вышеописанных типажей: ведь и «официоз», и «боевые листки» наглухо убыточны.

Характерен отказ такого рода газет от профессиональных журналистов вообще: они стараются как можно больше материалов получать от своих читателей — мелкие происшествия, сценки, приколы, смешные фотографии.

По всей видимости, этот третий тип и есть будущее российской провинциальной прессы. Все внимание мелким происшествиям, никакой политики, чуть-чуть эротики, «отвязный» стиль, никаких обобщений, никаких «золотых перьев», оптимальная длина любого материала — 3–4 абзаца. И много-много фотографий!

Читатели в провинции не любят читать — им больше нравится разглядывать картинки.

Народ и телевизор

Взаимоотношения нашего народонаселения с телевидением настолько сложные и запутанные, что порой их хочется сравнить с онанизмом. Ученые давно выяснили, что онанизмом с той или степенью интенсивности занимается без малого 100 % половозрелого населения планеты — однако вот по опросам цифры оказываются намного скромнее, причем в большей степени наводить тень на плетень склонны женщины.

С телевидением в России та же картина: смотрят все, но признаются в этом неохотно. Только в данном случае большую склонность к лицемерию проявляют, наоборот, мужчины. Тенденция к замалчиванию своей порочной страсти к телевещанию стала особенно заметной в последние годы. Доходит до того, что некоторым, похоже, легче сознаться в адюльтере, чем в том, что время от времени они с интересом просматривают программу «Время».