Страна, в которой ходят вверх ногами

У моего дома тоже растёт бутылочное дерево, когда-то посаженное мужем. Когда я подхожу к нему и обнимаю шершавый тёмно-оливковый ствол, покрытый узором мелких трещинок, тень от его лёгких листьев окутывает меня, словно прозрачный купол. Под этим светлым куполом так приятно отдыхать, сидя на раскладном стуле. На душе становится спокойно, исчезают тревожные мысли и даже боль в колене уходит прочь, словно её никогда и не было. Совсем как сейчас, в таинственный и волшебный предзакатный час, когда отзвук шагов приближающейся ночи преображает всё вокруг.

Я прижимаюсь спиной к тёплому древесному стволу и любуюсь раскинувшейся передо мной панорамой. Заходящее солнце золотит вершины деревьев, растущих на городской окраине. Оно же окрашивает лёгкие облака в цвет румянца на щеках юной девушки. А с противоположной стороны, вступающая в права ночь уже начала зажигать звёзды, которые расцветают серебряными цветами в синих лужицах, ещё не высохших после вчерашнего дождя. Прямо передо мной чья-то любящая рука расстилает светлую дорожку, сотканную из солнечных отблесков и зыбких вечерних теней, как приглашение к путешествию в Страну Снов. И я без колебаний делаю первый шаг по её волшебному полотну…

Мерцающий мост под моими ногами поёт, как волшебная флейта. И с каждой хрустально-звонкой нотой размываются и исчезают стены соседних домов, открывая мне, невесомой и невидимой, вход в любую спальню. Я подхожу к уютной колыбели, в которой крепким сном спит белокурый мальчик, пухлыми ручками прижимающий к груди игрушечную пожарную машину, подаренную ему сегодня отцом. Воспоминания о радостном дне вызывают добрые сны, кружащиеся у его изголовья лёгкой стаей радужных птиц. Внезапно лицо малыша искажается от боли, которую причиняют ему первые молочные зубки, прорезающие себе дорогу через розовые мягкие десны ребенка. Боль гасит яркие краски счастливых сновидений, на смену которым из углов комнаты начинает появляться мохнатая тьма. Мальчик в испуге открывает глаза и начинает громко плакать. Из соседней спальни к нему уже спешит мама, но тьма, поселившаяся в комнате, прячется от неё за комод.

Я возвращаюсь на гладкую, живую поверхность моста, посылающего голубые отблески в окутавшие город сумерки. И, сделав всего несколько шагов, оказываюсь в уютной спальне, где на широкой кровати спят молодожёны: лицом к лицу, сплетя руки, словно не желая расставаться даже на несколько часов. Каштановые локоны юной супруги рассыпались по плечу суженого, обвивая его, словно лоза. А у изголовья молодой пары сидит сама Любовь, которая касаниями нежных пальцев превращает тесное пространство скромной спальни в сказочную поляну, поросшую серебряным папоротником и изящными стеклянными колокольчиками. И влюблённые плечом к плечу, ни на минуту не отводя друг от друга взгляда, идут прямо по зарослям цветов, которые рассыпаются хрустальным звоном под их шагами. Внезапно пение колокольчиков начинает ослабевать, их хрупкие лепестки разбиваются на мириады осколков, которые, утрачивая прозрачность, превращаются в серый пепел, поднимающийся к потолку. Молодая жена отворачивается от мужа, голова которого всё ещё покоится на одной с ней подушке. Даже в счастливом сне, навеянном Любовью, ей не удалось забыть тот оценивающий взгляд, который супруг сегодня бросил на незнакомую молодую женщину, случайно проходившую по улице. А ведь сколько раз уверял, что для него на всём белом свете существует только одна женщина – его жена…

Я делаю несколько шагов по прозрачной поверхности причудливо выгнувшегося моста, через которую отчётливо видны серебристые от лунного света кроны деревьев. Неуловимое движение его упругой плоти, похожее на рябь на водной глади, переносит меня к единственному освещённому окну на погружённой в сонную тьму улице. Из приоткрытой форточки доносится запах корицы и яблок. Аромат счастливого детского праздника вырывается из окна уютной кухни наружу, приглашая меня присоединиться к вечернему чаепитию.

С радостным чувством я заглядываю в освещённую золотистым светом маленькую гостиную, ожидая увидеть семью, собравшуюся за накрытым вышитой скатертью столом, на котором гордо красуется свежеиспечённый пирог. А вот и пирог – шедевр кулинарного искусства, мечта любого лакомки, виртуозно украшенный дольками янтарных яблок, чуть присыпанных ароматными облачками корицы. Только вот за столом нет ни обомлевших от счастья малышей, ни ласково взирающих на них родителей. На тяжёлом резном стуле неподвижно застыла сгорбленная от горя фигура пожилой женщины, которая ещё несколько часов назад вдохновенно порхала по кухне, готовясь к визиту внуков. Усилием воли старушка заставляет себя встать, убирает в буфет оставшийся нетронутым пирог и, тяжело переставляя ноги, идёт в спальню. Постель открывает ей свои мягкие объятия, пушистый плед обволакивает уютным теплом. Но все их старания помочь хозяйке напрасны: та изо всех сил пытается уснуть, но тяжёлые, как ртуть слёзы, катятся из-под закрытых век, прожигая старенький прикроватный коврик…