Страна василисков (СИ)

— Вчерашней ночью, — начал я, — была убита диспетчер Портовой Администрации. Убита на рабочем месте. — я раскрыл папку и легонько подтолкнул её Адатигаве. — Её зарезали виброножом. Никаких других следов убийца не оставила.

Адатигава подхватила одну из фотографий и поднесла поближе к себе, держа листок белыми кончиками своих изящных ногтей. Она внимательно рассмотрела её, и я заметил, что на секунду на бледном лице Адатигавы промелькнуло удивление.

Это было то, чего мне недоставало: Адатигава знала о Вишневецкой. Вряд ли владычицу мафии Титана-Орбитального, взошедшую на свой трон по трупам конкурентов, могло сильно удивить зрелище трупа с перерезанным горлом — даже настолько искромсанным. Десять лет тому назад «Монплезир» развернул настоящую войну с конкурирующей организацией, родом из округа: и хотя она шла вне поля зрения публики, искромсанные трупы полиция находила каждый день. Именно тогда мне и посчастливилось оказать Адатигаве определенного рода услугу, с которой начались наши отношения.

Поэтому дело было определенно не в трупе. Но она — через кого-то из младших сестёр-лейтенантов, само собой — и наняла Вишневецкую. Аванс наличными вполне вписывался в общую картину. А так как «Монплезир» занимается и контрабандой, то всё становилось на свои места.

Кроме одного. Зачем принимать контрабанду в Порту, где не стыкуются курьерские корабли?

Адатигава подняла глаза от фотографии. Её лицо вновь приобрело прежнее выражение, отстранённое и с каплей интереса. Она отложила фотографию.

— Как её звали? — спросила она.

— Хироко Вишневецкая. Она нездешняя.

— Правда? Право, как грустно. — скорбным тоном промолвила Адатигава. — Молодые люди со всей Гегемонии стекаются сюда, в наш прекрасный город, в поисках лучшей жизни… и лишаются её. Это возмутительно. — она откинулась в кресле, сплетя перед собой пальцы. — Я возмущена. У вас есть подозреваемые, господин Штайнер?

— Вообще-то, — я немного подался вперед, — я подозреваю вас, госпожа Адатигава.

Воцарилось гробовое молчание. Казалось, будто температура в комнате упала на несколько градусов ниже нуля.

Подручные Адатигавы, стоявшие позади кресла своей хозяйки, не переменили ни позы, ни выражения лица. Но теперь в них ясно читалась угроза.

Одно слово, и мне не выйти отсюда живым. После того обвинения, что я только что сделал, спасти меня могло только чудо.

И чудо случилось. Адатигава рассмеялась.

Оцепенение спало. Сёстры-мафиози позади кресла расслабились, отпустив рукоятки пистолетов и клинков, которые они только что готовы были пустить в ход.

— Знаете, что я больше всего ценю в вас, господин Штайнер? — отсмеявшись, спросила Адатигава. — Вашу откровенность. Но я хочу услышать больше. — она подалась вперед. — Так что вы мне скажете, господин Штайнер?

— Что вы убили Хироко Вишневецкую. — ответил я. — Сначала наняли её — вам нужна была диспетчер, чтобы пропустить курьерский корабль в Порту. Вы заплатили ей наличными — аванс, и всё остальное — по окончанию дела. — Адатигава с неподдельным интересом кивнула, и я продолжил: — Корабль прибыл двенадцатого марта. Три дня спустя Вишневецкую убили на рабочем месте, посредине смены. Перерезали горло. Я думаю, что это сделали вы.

— И зачем нам это понадобилось бы? — всё с тем же интересом спросила Адатигава.

— А зачем вам мог бы понадобиться курьерский корабль? — пожал плечами я. — Вам нужно было провезти что-то такое, о чём не должна была знать ни одна сторонняя душа. Поэтому, когда дело было сделано, вы убрали Вишневецкую. Нет человека — нет проблемы.

— Стройная теория. — кивнула она.

— Но мне не понятно только одно, — закончил я. — Как можно было убить Вишневецкую на рабочем месте, не оставить никаких следов и отключить все камеры на месте преступления? А главное, — я кивнул на фотографии, — таким способом?

Адатигава отстранилась, вновь сцепив пальцы. На её губах блуждала игривая улыбка.

— Благодарю вас, господин Штайнер. — проговорила она. — За вашу откровенность. — я склонил голову. — И я хотела бы быть с вами столь же откровенна: мы не убивали эту девушку. Ни я, ни кто-либо из моих сестёр. И вам же не хуже моего известно, что в Порту не стыкуются курьерские корабли. — она покачала головой, всё ещё продолжая улыбаться. — Право, зачем нам такие сложности, господин Штайнер?

— Я не знаю. — честно признался я. — Именно поэтому я и обратился к вам.

— Но вы были очень уверены в своих предположениях. — возразила она.

— Вы были самой вероятной подозреваемой, моя госпожа. — учтиво ответил я.

Адатигава вновь рассмеялась, деликатно прикрыв рот ладонью.

— Приятно слышать, что я ещё в чём-то подозреваюсь! — воскликнула она. — Право, вы мне льстите, господин Штайнер.

— Всего лишь правда и ничего кроме правды, госпожа Адатигава. — с улыбкой произнёс я. Адатигава улыбнулась мне в ответ.

— Мы не убивали госпожу Вишневецкую. — повторила она. — Мы не поступаем так с теми, кто помогает нашим делам. Так не принято.

— А госпожа Вишневецкая помогала вашим делам? — спросил я.