Страна василисков (СИ)

— И нечего грубить. — заявила она. — Помнишь, мы тут копии записей с камер в архивах искали, да?

— Помню. Погоди, — удивлённо сказал я, — вы что, что-то нашли?

— А ты как думаешь? — фыркнула Ямагата. — Запись с телескопов терминала Уэно. Вечером пятнадцатого. Тебе ещё интересно?

— Шутишь. — пробормотал я; это было очень интересно. — Там много?

— Специально для тебя пятнадцать минут вырезала. Всё равно больше не пролезет, только флешкой нести.

— Что там?

— Сюрприз. — довольно заявила Ямагата.

Я призадумался.

— Давай её сюда. — сказал я. — И вот ещё. Помнишь, ты упоминала что-то про взломанный банкомат?

— Помню… — протянула Ямагата. — Три дня назад взломали и обчистили, выгребли где-то миллион марок наличными; больше там не было…

— А где он был? — спросил я. — Банкомат?

— Дай вспомню… на Арсено, возле конечной трамвая номер три, — ответила Ямагата, подумав самую малость. — А что с ним тебя так интересует?

— Да так, — сказал я, — просто вспомнилось… И, Тиэко, ещё раз спасибо. Что бы я без тебя делал?

— Да что бы вы все без меня делали? — хмыкнула она. — Держи!

Передо мной мелькнула иконка нового файла, и я отбросил её к столу. Стол тут же мигнул другой иконкой — файл загружен и дожидается своей участи.

— Получил. — подтвердил я. — Спасибо.

— Спокойной ночи! — хихикнула Ямагата и отключилась. Я покачал головой — восемь вечера всего, куда уж тут «спокойной ночи»?! — и развернул полученную видеозапись на весь экран.

На экране раскинулась панорама терминала Уэно, снятая с нескольких камер под потолком; камеры смотрели прямо на галерею стыковочного узла номер четыре — У-4, как сообщал висящий под потолком указатель. Как и вчера, когда мы были тут вдвоём с Еремеевым, иллюминаторы галереи были закрыты ставнями. Шлюз стыковочного коридора не подавал признаков жизни. Табло всё так же горело красным.

Отметка в углу экрана показывала 23:30. Я включил запись.

Поначалу ничего не происходило. Была ночь; в терминале было выключено основное освещение, и аварийные лампы скрывали стыковочную галерею в полумраке. На камерах были видны круги света вдоль стен терминала, где работали лампы — и сумерки сразу за их пределами.

Панорамный обзор не давал мне разглядеть, что происходило в основной части терминала — но было похоже, что и там не было людей, как здесь. Порт сильно автоматизирован, несмотря на весь обслуживающий персонал: даже вчера днём мы повстречали в терминале нескольких космонавтов и кое-кого из обслуги… и всё.

Ночью не было вообще никого. Даже «Синевир», судя по времени, должен был прибыть ещё двадцать минут назад. Терминал пустовал. Я отпил из чашки и покосился на время в углу записи — 23:35.

Ничего не происходило. Я вздохнул и допил остатки чая, продолжая смотреть. Прошло ещё шесть минут, но изображение на записи не изменилось — всё так же мигали индикаторы у шлюза, так же мерцал указатель под потолком, а аварийные лампы отбрасывали на пол и стены терминала круги света.

И один из этих кругов разрезала тень.

Я уставился в экран, глядя, как в поле зрения камер выходит одинокая человеческая фигура. Наполовину скрытая тенями, она, прошла по терминалу к стыковочной галерее, минуя несколько аварийных ламп. Она вышла в центр галереи, встав на свету нескольких ламп, и я понял, что ошибался.

Фигура принадлежала мужчине. Это было очевидно по ширине плеч и бёдер: неизвестный был худощав, почти как я, но спутать его с женщиной было никак невозможно.

Он прошёл к шлюзу, протянул руку к панели управления, и панель ожила — без протестов или сообщений о несанкционированном доступе. Я внимательно следил, как пальцы неизвестного, облачённые в что-то вроде перчатки, бегали по волюметрической панели, как вдруг запись вздрогнула — по-видимому, вместе со всем терминалом. Несколькими секундами позже люк шлюза отошёл в сторону и распахнулся настежь; один из индикаторов загорелся зелёным.

Фигура неизвестного обернулась к камерам и протянула к ним руку. Запись оборвалась. Я глянул на отметку внизу экрана: цифры показывали 23:45.

Я отмотал назад и остановил запись.

Неизвестный стоял перед камерой, развернувшись к ней лицом — но его лицо скрывал шлем, странно маленький для скафандра, с опущенным непрозрачным забралом. Жёсткий воротник, с которым соединялся шлем, казался матовым в свете аварийных ламп; плечи неизвестного скрывали серые пластины, будто наплечники. На нём было что-то вроде бронескафандра, но меня не покидало ощущение, что для бронескафандра этот костюм был слишком мал.

Я отпустил запись — человек поднял руку, указывая ей на камеры — и остановил снова. Приблизил изображение, чтобы неизвестная фигура занимала почти весь экран, и заметил отблеск на продолговатом предмете, висевшем у неизвестного на поясе.

Как будто на гарде и навершии меча.

Запись оборвалась. Я откинулся на спинку стула.

Таинственный убийца был у меня перед глазами.

День третий