Страна василисков (СИ)

Наше Законодательное Собрание и раньше служило гравитационной рогаткой в большую политику, творившуюся в залах Монмартра; но на этот раз, после своего недавнего падения, КП собиралась выжать из этой рогатки всё до последней секунды. И никому не позволяла об этом забыть.

Хуже того, перед фасадом Дворца собраний, прямо посреди площади Гегемонии, возвышалась здоровенная — в натуральную величину — верховая статуя Сацуко Мари-Сатурн Клериссо. Скульптор изобразила бывшую премьер-министра стоящей в люке боевого робота-драгуна, с мечом наголо в одной руке, пытливо вглядывающейся вдаль. Драгун, сжимающий огромную, под стать пятиметровому роботу, винтовку, так же зорко смотрел в противоположную сторону от хозяйки. Ноги робота, выраставшие из камня, были широко расставлены. Настоящая Клериссо никогда не ездила на драгуне, но скульптор хотела изобразить одиозную премьера наиболее внушительно — и, похоже, добилась своего.

Жители Титана-Орбитального ласково называли получившуюся композицию (статуя и Дворец собраний позади) «Регулировщицей» или «Туда не ходи, там идиоты». Это всё, что вам стоит знать о чувствах жителей Титана-Орбитального к Конституционной партии.

За спиной Клериссо и её боевого робота нагло стоял, перегородив тротуар, омнибус патрульной службы; сами патрульные выстроились вдоль Дворца собраний и у самого входа. Синих мундиров городовых нигде не было видно. В кои-то веки мы среагировали первыми, подумал я, и смело зашагал к Дворцу. Две патрульных у входа попытались было заступить нам дорогу; я встряхнул левой рукой, и Линза выпала в мою раскрытую ладонь.

— Инспектор Штайнер, уголовный розыск. — представился я. Патрульные, козырнув, отступили, пропуская нас внутрь, в парадный зал Дворца собраний.

Высокий свод зала подпирали два ряда колонн из зелёного мрамора, увенчанные золотыми капителями. В дальнем конце зала поднимались вверх белые ступени лестницы, по которым вниз, на пол зала, сбегал зелёный, в тон колоннам, ковёр. Под потолком горели люстры; шторы на окнах зала были плотно задвинуты. По периметру шла отчёркнутая белым мрамором галерея.

Наверху лестницы висело обширное панно — написанное маслом на настоящем холсте — изображавшим подписание Конституции. Написано оно было во всю ту же романтическую Belle 'Epoque Гегемонии, и у изображенных на картине людей было немного сходства с первыми сатурнианами. Не добавляли реалистичности ни изображение огромного сатурнианского флага — тёмно-синего полотна с тёмно-красной азалией посредине — ни богини Аматэрасу, с благосклонным видом взиравшей на основателей Гегемонии. Кроме того, что-то мне подсказывало, что Конституцию писали не на пергаменте.

Зал кишел полицейскими. Разумеется, совсем заполнить его нельзя было, но мы очень старались: всюду стояли или расхаживали патрульные, кто-то кучковался у колонн или посредине зала, а возле лестницы скучал отряд экспертной службы. Заметив их, я помахал рукой; эксперты помахали в ответ. В высшей степени неформально.

Кроме чёрных мундиров, тут были и несколько городовых; двое из них стояли спиной к нам, посреди зала, и о чём-то разговаривали с несколькими патрульными. Судя по цветам на погонах, из райотдела пожаловало высокое начальство. Неожиданно круг распался, видимо, заметив нас, и одна из патрульных шагнула вперед. Из-под края чёрного форменного берета выбивался непослушный золотистый завиток. На левой стороне груди блистала всеми цветами радуги Линза.

— Инспектор Штайнер? — на ходу поинтересовалась она. Я кивнул, и она протянула руку: — Инспектор Гейдрих, патрульная служба. Рада, что вы прибыли.

— Давно вы здесь? — спросил я, пожимая ей руку. Для людей одного звания это было не зазорно. Гейдрих пожала плечами:

— Получили вызов в семь часов. Были на месте в семь пятнадцать. — сказала она. — Доложили в Цитадель, они вызвали вас и инспектора Фудзисаки.

— Вы уже знакомы? — спросил я, глянув на Жюстину. Та покосилась на меня.

— Мы успели представиться. — снова пожала плечами Гейдрих и кивком указала на двух городовых, оставшихся поодаль. — Пока не прибыли наши… коллеги из городской полиции.

— Вы уже были на месте преступления?

— Ещё — нет. — покачала головой Гейдрих. — Но я узнала имя жертвы.

— Мне вы этого не говорили. — вставила Жюстина.

— И кто жертва? — спросил я.

— Фрида Юкари Сэкигахара. — ответила Гейдрих. — Казначей Конституционной партии.

— Не наслышан. — ответил я, и это было чистой правдой. — А ещё кто-то из Конституционной партии здесь есть?

— Разумеется! — Гейдрих закатила глаза. — А кого ещё мне с городовыми пришлось увещевать, пока вы не прилетели?

Я виновато развёл руками. На лице Гейдрих промелькнула улыбка.

— Пойдемте, господа, — пригласила она, — я вас познакомлю. — она обернулась и прошествовала к ожидавшим городовым. — Госпожа суперинтендант, это инспектор Штайнер и инспектор Фудзисаки, уголовный розыск.