Страна золота - века, культуры, государства

Конечно, арабское слово кабила — «племя», которым обозна¬чены эти люди в «Истории искателя», не слишком подходит к данному случаю. Речь идет скорее о кастах, т.е. об объединениях людей, потомственно «прикрепленных» к какому-то определенному занятию или профессии, и эндогамных, т.е. заключающих браки только в своей среде.

В самом деле, каждая из этих рабских (об условности этого термина речь впереди) групп несла определенные повинности: часть из них должна была поставлять установленное количество зерна с каждой супружеской пары, часть изготовляла оружие для царского войска — это были кузнецы, некоторых использовали в качестве личных слуг аскии и его родни или же как прислугу при царских лошадях.

Повинности могли изменяться во времени. Так, в пору пребывания в собственности малийских правителей с тех, кто обязан был поставлять зерно, брали урожай с сорока локтей обработанной земли. Во времена сонни Али было отдано повеление соединить рабов в «бригады» по сотне человек каждая — такие бригады работали под наблюдением надсмотрщиков с барабанщиками и флейтистами, задававшими ритм труда, а весь урожай шел на прокормление воинов сонни. Когда же эти люди перешли в собственность аскии ал-Хадж Мухаммеда I, он установил для них подать зерном, причем размер ее не мог превысить 30 мер с хозяйства. По сравнению с предыдущим это могло выглядеть как облегчение. Так бы оно и было, если бы одновременно аския не возложил на этих же рабов гораздо более тяжелую дань. «И брал аския Мухаммед некоторых из их детей, обращая их в цену лошадей »[29], — с эпическим спокойствием поясняет хронист. Безразлично, кому на самом деле принадлежат эти слова — Махмуду Кати, альфе Кати, Ибн ал-Мухтару Гомбеле или даже возможному интерполятору начала XIX в. Кто бы это ни был, он оставался человеком своей эпохи и своего круга, и такие вещи были для него совер¬шенно обыденным явлением.

Но помимо тех рабов, что достались аскии ал-Хадж Мухаммеду, так сказать, по наследству от прежней династии, он и сам в своих походах угонял полоном многие тысячи людей. Когда его войско в 1495 г. завоевало город Дьягу, рассказывает хроника, аския «захватил из нее пятьсот строителей и четыреста увел в Гао, дабы использовать их для себя... вместе со строительными орудиями. Брату же своему, Омару Комдьяго, он пожаловал оставшуюся сотню». Омар в ту пору строил город Тендирму, будущую резиденцию канфари — наместника западной части державы, и опытные строители ему были очень кстати.

При этом, когда захваченных людей перегоняли в назначенные им для жительства местности, им зачастую приходилось проходить не одну сотню километров. Так, возле Тендирмы были поселены моси, угнанные аскией после одного из походов на их страну, а в то же время царские земли, расположенные в затопляемой части Масины, обрабатывали люди, которых захватили в уже упоминавшейся области Галам (Гадьяга), в верхнем течении Сенегала.

Основой политики аскии ал-Хадж Мухаммеда в этом отношении было создание развитой сети невольничьих поселков, принадлежавших короне и размещавшихся по всему пространству Сонгай. Если отметить на карте земледельческие невольничьи поселения, принадлежавшие самому крупному из преемников ал-Хаджа — аскии Дауду (1549—1583), г то они разместятся вдоль всей большой излучины Нигера, включая сюда область озер во внутренней дельте, и про¬тянутся на запад и северо-запад до самого Ниоро возле ны¬нешней границы Мали с Мавританией, а вниз по течению — до самой W-образной излучины реки неподалеку от той точки, где сейчас сходятся границы Нигера, Нигерии и Бе¬нина.

«Во всей земле, подчинявшейся ему... (дальше идет пространное перечисление подвластных Дауду областей. — Л.К.) были у аскии возделанные участки. В отдельные годы к нему из того продовольствия поступало более четырех тысяч сунну[30]. Не было ни одного селения среди поселков, что мы упомянули, в котором бы у аскии не были рабов и фанфа[31]. Под началом некоторых из фанфа возделывали землю до ста из числа рабов, у других же из фанфа — пятьдесят, шестьдесят, сорок и двадцать». Так рассказывает о царских имениях «История искателя». Но главная масса таких невольничьих поселений находилась во внутренней дельте Нигера — рисовой житнице Сонгай, самой плодородной области державы. И это лишний раз показывает прямую связь между рисоводством и использованием рабского труда в сельском хозяйстве.