Страницы черного дневника (СИ)

Встряхнув головой, Бартон открыл глаза, отгоняя непрошеные воспоминания. Взгляд остановился на струе воды. Журчание из крана начинало раздражать, и, выключив воду, он вернулся в комнату.

В полуразрушенной комнате взгляд зацепился за одиноко лежащий на кровати черный блокнот. Аккуратно взяв его в руки, мужчина заодно поднял сумку Наюн с пола, отряхивая вещь от стекла. Вернув блокнот на место, Клинт спешно застегнул молнию.

Держа в руках сумку, он покинул комнату и отправился уже знакомым маршрутом. Подойдя к нужной двери, он предупредил дежурного врача о своем спонтанном визите и на цыпочках зашёл в палату, не желая потревожить пациентку.

Наюн тихо сопела в подушку. Её волосы разметались по подушке, а на щеках красовался легкий румянец. Клинт невольно залюбовался девушкой, задерживая на ней слишком долгий взгляд. Но уже через мгновение он одернул себя и спешно положил её сумку на стул, затем так же бесшумно покинул палату, ни разу не обернувшись.

Демоны его мирно спали. Сам же он, преодолев некоторые технологичные барьеры, наконец вырвался наружу, вдохнув освежающий, прохладный воздух.

***

Бегло взглянув на настенный календарь, Наюн без какого-либо удовольствия отметила для себя, что уже месяц она живёт в заточении, под постоянным наблюдением и контролем.

Вместе с программой по защите свидетелей она получила новый дом, который был намного больше прежнего и располагался где-то на окраинах Нью-Йорка, а также круглосуточное дежурство по периметру участка «людей в черном». Наюн несколько раз порывалась с ними заговорить, но все попытки не увенчались успехом. Для девушки у них всегда находились краткие, заученные ответы и маски полного безразличия на лицах.

Всё время, проведенное в доме, память услужливо возвращала её в ту странную ночь в штабе. Запах сильнейшего перегара ещё долго не мог выветриться из палаты, а непонятные громкие крики где-то за дверью прогнали тогда такой необходимый сон и надолго засели в глубинах её черепной коробки.

Наюн было до невозможности любопытно узнать, что происходило в тот вечер, но слабость вперемешку с болью, равно как и огромное количество всевозможных датчиков, прикрепленных к её телу, так и не позволили девушке подняться. После прибежал взволнованный доктор и что-то вколол в капельницу, отчего девушка вновь окунулась в крепкий сон.

На следующее утро Наюн ждала его. Как и во многие другие дни. Но он так и не пришел.

Персонал, то и дело круживший возле её койки, толком ничего не рассказывал. В один из дней Наюн посетила Наташа. Она явно не горела желанием долго находиться в палате, а потому кратко, стараясь не вдаваться в подробности, обрисовала ситуацию, сообщив, что Клинта отправили на задание. О том, что на самом деле он пустился в бега, Наюн узнала многим позже.

Времени на раздумья и осознание девушке не дали, как не дали и каких-либо гарантий на новую встречу с Клинтом. Примерно через неделю Наюн просто повели по длинному коридору, затем усадили в машину и заставили расписаться в бумажке, текст которой гласил, что она обязана хранить в тайне все то, что видела в последние дни. Несколько часов в дороге, и вот она уже стояла возле своего нового огромного дома.

Навстречу ей вышла заплаканная мама, и не скрывающий радости отец, тайком утирающий большим пальцем скупую слезу, предательски скатившуюся по щеке при виде дочери. Позже от родителей Наюн узнала, что Фьюри посчитал лишним держать её в штабе, и, используя оставшиеся связи, переквалифицировал девушку из обвиняемой в пострадавшую.

В тот день для Наюн было всё кончено. Где-то в глубинах души погас совсем недавно зажженный, еще слабенький огонек, так и не разгоревшись до настоящего пожара. Ей вновь предстояло окунуться в жизнь обычного человека, наполненную бытовыми обязанностями и скукой. Лишь суровые лица дежуривших агентов напоминали Наюн о недавнем приключении, что невольно заставляло девичье сердце биться чаще.

Дом, такой просторный и светлый, внезапно ставший клеткой, она приняла далеко не сразу. Первую неделю Наюн думала о побеге, но остановила себя, вовремя включив голову и осознав, что расстраивать родителей после случившегося точно не было самой гениальной идеей, да и без Клинта бегунья из неё так себе.

Клинт… Мысли о нём посещали её каждый день. В своих догадках о том, куда же он мог отправиться, Наюн провела не один час времени. Благо времени в запасе было предостаточно. Она не злилась на него, ведь прекрасно понимала, какой он человек. И если он решил уйти, значит, на то несомненно были веские причины. Хотя где-то там, глубоко внутри, порой болезненно тянуло от осознания того, что их, казалось, зарождающаяся история, так и осталась лишь маленькой мексиканской интрижкой.

Впрочем, все это осталось в прошлом. Рядом с ней любящая её семья, а большего Наюн уже и не хотела.

— Милая, закрой окно, тебе нельзя переохлаждаться, — заглянувшая в комнату мама застала Наюн в позе лотоса. От скуки девушка решила изучать йогу, но получалось у неё это ещё совсем плохо. — И встань с пола наконец.