Читаем Страницы истории науки и техники полностью

Аристотель отверг предложенное Платоном в интересах рабовладельческой аристократии «идеальное государство». Им была разработана теория «лучшего государства» (название Аристотеля), в котором также должно было оставаться имущественное неравенство и рабство. У раба, говорил Аристотель, главное — тело, а у свободного — душа. Но душа по своей природе — начало властвующее, а тело — подчиненное, поэтому душа всегда должна господствовать над телом. Аристотель рассматривал государство не как средство классового господства, а как организацию такого общественного порядка, при котором народ «мог жить счастливо». Он считал, что это может быть достигнуто в государстве, имеющем одну из трех форм правления: монархическую, аристократическую или демократическую. В любом из названных видов государства возможно, по его мнению, достигнуть такого состояния, чтобы власть служила народу, не было бы ее злонамеренного использования. Ни в коем случае нельзя допускать, считал Аристотель, чтобы государства названных типов приняли форму тирании, чистой олигархии или крайней демократии: в этих случаях «устойчивость» государства и его способность служить благу граждан были бы потеряны.

Что касается сложной, фундаментальной проблемы движения, то Аристотель не мог воспользоваться подготовленным еще до него решением — такового просто не было. Поэтому он, по-видимому, решил положиться на здравый смысл. Аристотель считал, что «движущееся тело останавливается, если сила, его толкающая, прекращает свое действие». На первый взгляд все кажется совершенно правильным. Действительно, представьте себе, что вы толкаете по горизонтальной поверхности нагруженную тачку. Если вы перестанете толкать ее, т. е. прикладывать необходимое усилие, то тачка быстро остановится. Наоборот, если вы увеличите прилагаемое к тачке усилие, она покатится быстрее. Тем не менее приведенное положение Аристотеля является ошибочным. На здравый смысл, как известно, далеко не всегда можно полагаться. В свое время (когда речь будет идти о Г. Галилее и И. Ньютоне) мы подробно остановимся на этом вопросе. Сейчас заметим только, что это ошибочное положение Аристотеля признавалось справедливым около 2 тыс. лет.

Время, начиная с подчинения Александром Македонским самостоятельных городов-государств вплоть до возвышения Рима, т. е. примерно с 330 по 30 г. до и. э., составляет третий период развития древнегреческой науки, именуемый эллинистическим. Этот период интересен в первую очередь развитием математики, механики, астрономии, физиологии, в то время как в области философии сделано было значительно меньше.

Включение ранее независимых полисов в империю Александра Македонского создало большие новые возможности для роста греческой торговли. Раньше торговля ограничивалась вследствие низкого уровня потребления бедной части свободного населения и рабов городов-государств. Теперь для греческой торговли открылся гораздо более широкий рынок, хотя по-прежнему товары создавались главным образом из расчета на их потребление богатой частью населения: изделия из серебра и стекла (в частности, чеканное серебро и выдувное стекло), папирус, дорогие ткани и одежда. Это привело, в свою очередь, к росту ремесленного производства и городов, развитию морского транспорта. Общество в это время, как никогда ранее, раскололось на богатых и обездоленных.

Следует отметить, что необходимость технического совершенствования ремесленного производства, вызванная развитием торговли, а также технических средств ведения войны, заставляла правителей Македонии (Александра, его преемников — Птолемеев) со вниманием относиться к греческой науке. При этом их особым расположением пользовалась практическая наука. Новая столица Египта — Александрия, основанная Александром Македонским в 332 г. до и. э. и названная его именем, стала при Птолемеях (305—30 гг. до н. э.) центром научной и культурной жизни. Может быть, именно правители Македонии были первыми, пытавшимися осуществить государственную организацию и финансирование науки.

В Александрии в начале 3 в. до и. э. был образован Александрийский мусейон (от греч. muséion — храм муз), имевший большое значение для развития науки и игравший роль одновременно научного учреждения, музея и научной школы. Мусейон был связан с афинским Лике-ем, организованным еще Аристотелем и возглавлявшимся в то время известным ученым Стратоном, преподававшим как в Ликее, так и в Александрийском мусейоне.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сериал как искусство. Лекции-путеводитель
Сериал как искусство. Лекции-путеводитель

Просмотр сериалов – на первый взгляд несерьезное времяпрепровождение, ставшее, по сути, частью жизни современного человека.«Высокое» и «низкое» в искусстве всегда соседствуют друг с другом. Так и современный сериал – ему предшествует великое авторское кино, несущее в себе традиции классической живописи, литературы, театра и музыки. «Твин Пикс» и «Игра престолов», «Во все тяжкие» и «Карточный домик», «Клан Сопрано» и «Лиллехаммер» – по мнению профессора Евгения Жаринова, эти и многие другие работы действительно стоят того, что потратить на них свой досуг. Об истоках современного сериала и многом другом читайте в книге, написанной легендарным преподавателем на основе собственного курса лекций!Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им. М.А. Литовчина, ведущий передачи «Лабиринты» на радиостанции «Орфей», лауреат двух премий «Золотой микрофон».

Евгений Викторович Жаринов

Искусствоведение / Культурология / Прочая научная литература / Образование и наука
Япония Нестандартный путеводитель
Япония Нестандартный путеводитель

УДК 520: 659.125.29.(036). ББК 26.89я2 (5Япо) Г61Головина К., Кожурина Е.Г61 Япония: нестандартный путеводитель. — СПб.: КАРО, 2006.-232 с.ISBN 5-89815-723-9Настоящая книга представляет собой нестандартный путеводитель по реалиям современной жизни Японии: от поиска жилья и транспорта до японских суеверий и кинематографа. Путеводитель адресован широкому кругу читателей, интересующихся японской культурой. Книга поможет каждому, кто планирует поехать в Японию, будь то путешественник, студент или бизнесмен. Путеводитель оформлен выполненными в японском стиле комиксов манга иллюстрациями, которые нарисовала Каваками Хитоми; дополнен приложением, содержащим полезные телефоны, ссылки и адреса.УДК 520: 659.125.29.(036). ББК 26.89я2 (5Япо)Головина Ксения, Кожурина Елена ЯПОНИЯ: НЕСТАНДАРТНЫЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬАвтор идеи К.В. Головина Главный редактор: доцент, канд. филолог, наук В.В. РыбинТехнический редактор И.В. ПавловРедакторы К.В. Головина, Е.В. Кожурина, И.В. ПавловКонсультант: канд. филолог, наук Аракава ЁсикоИллюстратор Каваками ХитомиДизайн обложки К.В. Головина, О.В. МироноваВёрстка В.Ф. ЛурьеИздательство «КАРО», 195279, Санкт-Петербург, шоссе Революции, д. 88.Подписано в печать 09.02.2006. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 10. Тираж 1 500 экз. Заказ №91.© Головина К., Кожурина Е., 2006 © Рыбин В., послесловие, 2006 ISBN 5-89815-723-9 © Каваками Хитоми, иллюстрации, 2006

Елена Владимировна Кожурина , Ксения Валентиновна Головина , Ксения Головина

География, путевые заметки / Публицистика / Культурология / Руководства / Справочники / Прочая научная литература / Документальное / Словари и Энциклопедии
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Как появились университеты в России? Как соотносится их развитие на начальном этапе с общей историей европейских университетов? Книга дает ответы на поставленные вопросы, опираясь на новые архивные источники и концепции современной историографии. История отечественных университетов впервые включена автором в общеевропейский процесс распространения различных, стадиально сменяющих друг друга форм: от средневековой («доклассической») автономной корпорации профессоров и студентов до «классического» исследовательского университета как государственного учреждения. В книге прослежены конкретные контакты, в особенности, между российскими и немецкими университетами, а также общность лежавших в их основе теоретических моделей и связанной с ними государственной политики. Дискуссии, возникавшие тогда между общественными деятелями о применимости европейского опыта для реформирования университетской системы России, сохраняют свою актуальность до сегодняшнего дня.Для историков, преподавателей, студентов и широкого круга читателей, интересующихся историей университетов.

Андрей Юрьевич Андреев

История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука