Страницы Миллбурнского клуба, 2

Коттеджи

Мой приятель собрался в родную деревню, чтобы помочь родителям на покосе, и я попросил его взять меня с собой. Я с детства любил сенокосные работы. Пацаном верхом на коне возил копешки к стогу, а стал постарше – дали в руки косу. Вдыхать неповторимый аромат свежескошенного разнотравья – с этим не могут сравниться никакие шанели.

Приехали мы в деревню под вечер. Уже стемнело, и в избах светились окна. Мы шли по центральной улице, и я обратил внимание на ряд одинаковых двухэтажных коттеджей. Только в одном из них на втором этаже светилось единственное окошко. Я вопросительно посмотрел на приятеля, и он мне рассказал следующую историю.

Председатель колхоза решил для лучших работников вместо изб, в которых они жили, построить двухэтажные коттеджи в английском стиле с винтовыми лестницами на второй этаж. Чем мы хуже цивилизованной Европы? Благо, колхоз богатый, и деньги есть. И построили. Лучшим комбайнерам и трактористам торжественно вручили ключи, и начались новоселья. Несколько человек покалечилось, упав с винтовой лестницы, а один даже сломал позвоночник. На следующий день все дружно съехали в свои старые избы. А там, где светится окошко, живет библиотекарша. Она молодой специалист, недавно приехала по распределению и сразу для проживания получила коттедж.

Таймень

Из тувинского городка Ак-Довурак, снабжающего асбестом почти всю Россию, наша экспедиция отправилась к высокогорному озеру Карахоль. Дорога туда проезжая только летом. Обычный горный серпантин пробит в горах. Никакого дорожного покрытия. Горные речки надо проезжать вброд. На опасных участках мы покидали наш грузовик, а шофер шел вперед посмотреть, что его ждет. Когда ехали через речки, я вставал с шестом на передний бампер и определял глубину. Страху натерпелись, но до озера добрались.

Наш водитель был заядлым рыбаком. Он возил с собой сеть и надувную резиновую лодку, а по предварительным сведениям озеро кишело рыбой. Ловить ее было некому. Только два рыбака от соседнего колхоза ловили здесь хариусов, засаливали в бочках, и раз в неделю вертолет доставлял эти бочки в Ак-Довурак, где в местном ресторане всегда было фирменное блюдо – хариус с запашком.

Мы вышли на берег в том месте, где из озера вытекает единственная речка Алаш, и водила с видом непререкаемого знатока указал: «Перегородим сетью Алаш». Мы кинули сеть и пошли спать. Наутро вытащили. Ни одной рыбы! Водила, ничуть не смутившись, что-то объяснил сам себе, и мы поставили сеть вдоль, а не поперек. Целый день занимались своей ботанической работой, не рыбачить же приехали, а вечером поплыли проверять сеть. Ни одной рыбы!

Тут я вышел из подчинения водиле, наполнил кружку спиртом и пошел в юрту пастуха, которая была от нас в нескольких сотнях метров. Водила не смог побороть гордыню и со мной не пошел. Возле юрты никого не было. Я заглянул внутрь и отпрянул от густого запаха прокисшего молока. Вышел пастух с жидкой бородкой и длинными усами. Увидел меня, позвал кого-то из юрты. Вышел, как выяснилось, его сын, десятиклассник, приехавший на каникулы к родителям из Ак-Довурака. Сын был переводчиком, так как отец по-русски не говорил. Я показал на кружку со спиртом и объяснил суть дела. Мы все трое пошли на берег. «Вот тут», – пастух показал на место, которое водила сходу объявил непригодным. После этого взял кружку, сорвал травинку, брызнул ею из кружки во все четыре стороны, ублажив тувинских духов, и залпом выпил, зажевав той же травинкой.

Мы поставили сеть. Наутро она была полна рыбы. Когда мы затаскивали сеть в лодку, водила увидел через абсолютно прозрачную воду огромного тайменя. Он понял, отдадим ему должное, что такого размера таймень не мог запутаться в ячеях. Просто захлестнулись тросы, и таймень оказался спеленутым. Потащи мы сеть дальше, она бы развернулась, и таймень ушел. Уже выбранную часть сети вместе с рыбой мы снова бросили в воду, поплыли на берег, сделали копье с охотничьим ножом на конце, подплыли к тайменю, и водила, не щадя сеть, начал убивать рыбу. Когда она перестала биться, мы медленно подтащили ее к лодке. Я подцепил кайлом, которым мы выкапывали растения, под жабры, и мы доставили тайменя персонально на берег, а потом уже отправились за остальной рыбой. Все по очереди фотографировались с тайменем. В семейном альбоме храню фотографию, где я на кайле держу тайменя, голова у плеча, а хвост на земле.

Нашли кого дурить!

 Мы занимались приложением голографических методов для решения технических задач. А для демонстрации гостям у нас были видовые голограммы. Я притащил хрустальный графин с рюмками, в рюмки налил воды, и мы получили очень эффектную голограмму этого объекта. Однажды к нам в гости приехал академик Прохоров, Нобелевский лауреат. Посмотрел он на восстановленное с голограммы изображение хрустального сервиза и спрашивает:

– А в рюмках-то что?

– Водка, – вру я, не моргнув глазом.

– Нашли кого дурить. Водка пузырьков не образует!