Страницы Миллбурнского клуба, 2

На следующее утро повозка, разрисованная звездами и радугой, подкатила к большому дому в купеческом квартале города. Скрипучие колеса с трудом продрались через взрыхленные грядки в огороде позади дома  и с  шумом вкатились в мощеный внутренний двор. Отворилось решетчатое окно дома. В окне показался сам Марен. Он принес на руках Тиллу, бледную худую девочку лет тринадцати. Марен посадил ее в кресло перед окном, поправил подушки и подоткнул пуховое одеяло.

Цыгане начали свое представление. Вначале Тилла смотрела на все безучастно, утонув в подушках. Но как только обезьянка в красной шапочке и жакетке и Треух с ошейником, обвешанным звенящими колокольчиками, вылезли из повозки, Тилла выпрямилась и ее глаза оживились. Возбуждение и свежий воздух, веявший в открытое окно, слегка окрасили ее щеки. Цыганская семья, видя, как преобразилась девочка, разыграла свое самое лучшее представление. Старый цыган играл на скрипке зажигательные танцы. Его жена рассказала замечательную сказку со страшными чарами, невероятными приключениями и счастливым концом. Молодые цыгане жонглировали и исполняли фантастические акробатические трюки. Обезьянка показала свои самые забавные проделки. Тилла хлопала и смеялась после каждого номера. Но больше всего ей понравились танцы Треуха.

Когда представление окончилось, Тилла попросилась сама отнести деньги цыганам. Марен и Малида были очень обрадованы. В первый раз с тех пор, как Тилла заболела, она захотела выйти из дома. Они закутали ее в подбитый мехом плащ. Опираясь на руку отца, Тилла вышла из дома. Она несла кошелек с монетами и корзинку с медовыми лепешками.

Во дворике Тилла встала на цыпочки и шепнула что-то отцу. Марен явно заколебался, но все же наклонился к Малиде и посовещался о чем-то с ней. Наконец он подошел к старому цыгану и спросил: «Не возражаете ли Вы с семьей пообедать с нами в нашем доме? Моя дочь хочет пригласить Вас». Теперь изумился цыган. В те времена цыгане и горожане никогда и думать не думали о том, чтобы ходить в гости друг к другу. Старик уставился на Марена, но, видя, что приглашение сделано всерьез, попросил его подождать и пошел к повозке посоветоваться с семьей. Наконец он вернулся к Марену и, поклонившись, сказал: «Друг, мы благодарим Вас и придем».

До конца дня обе семьи были заняты подготовкой к визиту. Ближе к вечеру цыгане вошли в дом. Слуга ввел их в освещенную свечами гостиную. Они с любопытством рассматривали буфет, отделанный кафелем камин, картины на стенах. Им приходилось по случаю заходить в лавки и таверны, но никогда еще не бывали они внутри богатого дома. В свою очередь, Тиллу, Малиду и Марена поразили красочные наряды цыган: яркие шали и ожерелья-монисты женщин, вышитые жилетки мужчин. Цыгане нарядились так, как принято у них было наряжаться на свадьбу. Обезьянка и Треух тоже пришли на обед. Они вели себя весьма свободно в незнакомом доме. Обезьянка прыгала по спинкам стульев. Треух проковылял к Тилле и выглядел очень довольным, особенно когда она чесала его густой мех за ухом и предлагала ему лакомые кусочки из своей тарелки.

После обеда старый цыган играл на скрипке танцевальную музыку, а Треух танцевал, и его когти прищелкивали на каменной плите перед камином. Затем Тилла подала голос. Она застенчиво спросила, нельзя ли ей попробовать сыграть что-нибудь для медведя. Марен и Малида обменялись радостными взглядами. Тилла давно уже забросила игру на когда-то любимой лютне. Сначала она робко коснулась струн; она почти забыла, как играть, но наконец подобрала простую, веселую мелодию. Она сыграла ее один раз медленно, а потом еще раз, но уже быстрее. Старый цыган присоединился к ней со скрипкой, все остальные стали хлопать в ритм. Треух встал на задние лапы и снова затанцевал, цокая когтями по каменному полу.

Еще несколько дней повозка цыган оставалась на внутреннем дворе купеческого дома. Каждый день Тилла просила отца выпустить ее наружу поиграть с медвежонком. Но наконец цыгане решили, что пришло время снова отправиться в путь. Когда Тилла узнала, что они уезжают, она была неутешна.

Пока они паковались, Марен пошел поговорить со старым цыганом. Он умолял старика продать ему медвежонка. Он объяснил, что Тилла заболела в тот жестокий год, когда чума унесла ее мать, брата, двух старших сестер и многих других людей, которых она любила. И с тех пор она все чахла и таяла. Похоже, что забавный медвежонок зажег в девочке искру жизни, которая может помочь ей забыть печаль и тоску и оправиться от болезни. Если его сейчас заберут, разочарование может погасить эту последнюю искру. Ради единственной оставшейся в живых дочери, Марен, преуспевающий и богатый купец, готов был заплатить фантастическую цену за медвежонка – тридцать золотых монет.