Страницы Миллбурнского клуба, 5

– Я тебя, бёнть, пощадю! – сказал Вася и убил меня какой-то блестящей штуковиной, заранее припрятанной у него в кармане.

Я картинно упал, ударившись головой об пол. Но боли я не почувствовал – так я был захвачен своей трагической ролью. Расставаться с ней было жалко, и я от себя добавил то, чего не было в пьесе:

– Прощай, моя любимая! Я уже умираю!

Вася презрительно покосился на меня, и не мешкая более, прирезал героиню тоже.

Дали занавес. Зал разразился бешеными овациями. Мы втроем, всем любовным треугольником, вышли на авансцену и раскланялись. А зал продолжал реветь. И мы много раз выходили и кланялись, выходили и кланялись. И я чувствовал, что летаю в облаках.

На этом закончилась моя артистическая карьера. Она была, как видите, непродолжительной, но успешной. Вместо обещанных двадцати долларов Грызунов заплатил мне сорок: двадцать за меня и двадцать за предателя Мишку. Правда, играть в театре он меня больше не приглашал.

А Васина карьера, как ни странно, только началась. Оказалось, что на наш спектакль пришел – в качестве чьего-то мужа или свекра – какой-то мелкий голливудский продюсер. По-русски он не понимал, но ему понравилась Васина внешность и неподдельно страстная игра, особенно то, с каким энтузиазмом он пришил меня и героиню. Продюсер представил его своим коллегам, и Васю стали снимать в кино в роли советского шпиона или подполковника советской армии.

Вскоре я потерял Васины следы. Говорят, что в Голливуде он стал своим человеком, разбогател, женился на Деми Мур, и теперь пламенно борется против изменения климата.

Юрий Окунев – ученый в области теоретической радиотехники. Окончил С.-Петербургский государствен­ный университет телекоммуникаций. С 1993 года работает в телекоммуникационной индустрии США. В 2007 году Институт инженеров электроники (IEEE) присудил ему награду имени Чарльза Гирша за «выдающийся вклад в теорию фазовой модуляции и разработку мобильных систем радиосвязи». Юрий Окунев опубликовал несколько книг и большое число очерков на русском и английском языках. Книга «Ось всемирной истории» в английском переводе получила награду USA Book News – “The National 2008 Best Book Awards”. Многочисленные очерки Юрия Окунева опубликованы в интернет-изданиях; его вебсайт: www.yuriokunev.com.

Загадка янтарных бусинок

Повесть посвящается

моей дочери Ирине.

Это дело, если судить о нем по газетам и телевидению, было отнюдь не самым сложным и запутанным в моей практике частного сыщика. Хотя бы потому, что оно завершилось полным и сравнительно быстрым раскрытием причин загадочного самоубийства профессора Берлекемпа. Однако в действительности все обстояло много сложнее, а информация, преднамеренно сброшенная в СМИ, не имела ничего общего с тем, что я раскопал на самом деле. Более того, если быть совсем откровенным, известная публике версия была сочинена мною совместно с вдовой профессора Алисой Берлекемп, в то время еще весьма интересной и вполне светской женщиной, а ныне – ревностной служительницей Бога в отдаленном монастыре на Среднем Западе. Истинная причина смерти профессора известна только мне и ей. Уже много лет наша фальсификация, основанная, впрочем, отнюдь не на корысти, тяготит меня. Дело в том, что открывшаяся нам с Алисой истина касается не только нас двоих – она чудовищна, фатальна и безысходна, и я не могу, да и, по-видимому, не имею права унести ее с собой. Я просто обязан раскрыть эту тайну, какой бы невероятной, фантастичной и даже, на первый взгляд, нелепой она ни представлялась...

* * *

Профессор Рэймонд Берлекемп убил себя выстрелом из личного пистолета примерно в шесть часов утра того рокового дня, в кабинете на втором этаже своего коттеджа в долине Пало-Альто в Калифорнии. Все это установила еще до меня нехитрая полицейская экспертиза. Она же вполне обоснованно отклонила какую-либо возможность насильственной смерти, ибо покойный оставил предсмертную записку, написанную, несомненно, им самим, без всякого принуждения. Из записки следовало, что единственным виновником смерти профессора является он сам. Рэймонд просил никого другого в этом не винить и не подозревать, а полный текст записки широко не разглашать.