Страницы минувшего будущего

Отчаянная попытка подняться на по-прежнему дрожавшие ноги пресеклась мягким, но уверенным движением ладони. Протянув стакан Косте, Анастасия Витальевна на секунду скривилась, вроде как говоря «сиди уже», а потом пристально заглянула прямо в подёрнутые пеленой глаза.

– Что у вас там стряслось? Почему задержка? Где бригада?

Вопросы больно ударили по обострённому слуху, и Агата схватила ртом воздух в попытке побороть новую волну дурноты.

– Там… авария… пробка. Мы ждали… а потом…

Взмах руки позволил не продолжать. Пару мгновений тишина стояла, прерываемая лишь вкрадчивым голосом диктора, а затем Анастасия Витальевна вдруг глаза закатила, словно к небесам взывая, и вновь глянула на по-прежнему стоявших позади молодых людей.

– Узнаю Кравцова, – и, вновь повернувшись к Агате, коснулась пальцами её влажного лба, словно температуру проверяя. – Прописать бы ему пистон, да не за что.

На какой-то миг захотелось даже усмехнуться, да только вот сил не хватило. Их вообще стало вдруг как-то слишком мало, словно бы какие-то серьёзные проблемы со здоровьем имелись. А ведь всего-то несколько дворов пробежать пришлось…

– Ладно, сиди здесь до конца мотора, – Анастасия Витальевна покусала губу и поднялась с корточек. – Резко не поднимайся только. Будет плохо – Костик рядом. И чтобы тихо. И не переживай – всё нормально.

– Спасибо, – шепнула Агата и повернулась в сторону быстро промачивавшего горло Сергея Николаевича, которому получилось выиграть несколько минут благодаря запущенным из аппаратной записям.

Если бы она не успела, если бы решила, что поздно… какие бы тогда были последствия?

Прикрыв глаза, позволила себе выдохнуть и расслабиться. И тут же почувствовала, как свело от холода промокшую ногу, как заныло разодранное в кровь запястье, и как тугой комок по-прежнему сидел под самым горлом, мешая выровнять дыхание. В лёгких противно булькало от каждого движения, и дышать почему-то приходилось с присвистом.

Да уж, Волкова. А ведь тебе всего-то двадцать два.

Долго ты с таким здоровьем продержишься?

Глаза медленно свинцом наливались, примерно с той же скоростью, с которой расслаблялись трясшиеся в лихорадке конечности. Осторожно Агата ткнулась затылком в стену и сглотнула. Горло обожгло, и наружу едва не вырвался кашель. Пришлось зажать ладонью рот посильнее и несколько раз содрогнуться, умеряя очередную выходку организма. Один из операторов показал распахнутую пятерню и начал загибать по пальцу, ознаменовывая начало включения из студии. Сергей Николаевич быстро спрятал чашку куда-то под стол, одёрнул пиджак и взял в руку листки. Два, один. Камеры загорелись красными индикаторами, и ровный, негромкий и безупречно поставленный мужской голос наполнил студию.

– На территории Абхазии продолжаются вооружённые столкновения…

Внутри боролись два совершенно разных чувства: с одной стороны, радость от благополучного исхода, с другой – острое желание расплакаться от обиды и испытанного и никак не желавшего окончательно отступать стресса.

Прикрывая глаза, Агата лишь одного желала – поскорее оказаться дома, залезть под горячий душ, а затем укутаться в любимое пуховое одеяло. Счёт времени потерялся, и только спокойный голос обволакивал невесомым теплом и помогал лучше прочувствовать лёгкие нотки постепенно возвращавшегося спокойствия.

…Казалось, она задремала. По крайней мере, возвращение в сознание напоминало именно пробуждение, и, вздрогнув, Агата инстинктивно подобралась, а затем, зажмурившись, повернулась вправо-влево, разминая безобразно затёкшую шею.

Выпуск подходил к концу – Сергей Николаевич зачитывал метеорологические сводки. Узнав, что в Мурманске ожидалось семь-девять градусов тепла и решив не дожидаться данных о столице, Агата беззвучно поднялась и покачнулась на до сих пор предательски нывших ногах. Раз до окончания мотора оставалось несколько минут, можно было поступиться наказу Анастасии Витальевны и поскорее отправиться домой.

Толкнув дверь, зажмурилась от резкого матового света тихо жужжавших под потолком ламп и потёрла глаза.

– Да ты совсем с ума сошёл! Ты чем думал?

Негромкий, но пропитанный возмущением голос заставил отвлечься от довольно приятного занятия и отнять руки от лица.

– Угомонись. Я всю молодость савраской пробегал, забыла?

Вот так вот просто, совершенно спокойно и негромко, да ещё и на «ты». А ведь Анастасия Витальевна лет на двадцать его постарше будет.

– Не забыла. Только ты – мужик, в отличие от неё. А она тут чуть в обморок не упала. Я думала, ещё немного – и «скорую» вызывать придётся.

Ответа не последовало отчего-то, вместо того – длинная и такая отвратительная пауза. А затем – снова женский голос, по-прежнему ядовитый:

– Да, да. Вломилась серая вся, ни говорить, ни дышать нормально. В руках у меня и поплыла. Так что не смотри так.

Не. Смотри. Так.