Страницы моей жизни. Воспоминания подруги императрицы Александры Федоровны

Штюрмер, назначенный премьером, был рекомендован государю еще после убийства Плеве. Он принадлежал к старому дворянству Тверской губернии, а не был из немецких выходцев. Он много лет прослужил при дворе, так что государь хорошо его знал, считал его за порядочного, хотя и недалекого человека, который не изменит своим убеждениям. Полагаю, государь назначил его за неимением под руками кого-либо другого, будучи занят в то время исключительно войной.

Штюрмера поместили в Петропавловской крепости недалеко от меня. О его мучениях и смерти уже много написано. Впоследствии один из членов Следственной комиссии, социалист-революционер Н. Соколов, высказался в том смысле, что если бы в ту пору существовало Учредительное собрание, то Милюков бы сидел на скамье подсудимых за клевету на Штюрмера.

Протопопов назначен был лично государем под влиянием хорошего впечатления, которое он произвел на его величество после поездки за границу в качестве товарища председателя Государственной думы. Ее величество, получая ежедневно письма от государя из Ставки, однажды прочла мне письмо, в котором говорилось о Протопопове, представлявшемся государю по возвращении из-за границы в Ставке. Государь писал о прекрасном впечатлении, которое произвел на него Протопопов, и (как всегда – под впечатлением минуты, что характеризовало его назначения) что он думает назначить его министром внутренних дел. «Тем более, – писал государь, – что я всегда мечтал о министре внутренних дел, который будет работать совместно с Думой…»

«Протопопов, выбранный земствами, товарищ Родзянко». Я не могу забыть удивление и возмущение государя, когда начались интриги; однажды за чаем, ударив рукой по столу, государь воскликнул: «Протопопов был хорош и даже был выбран Думой и Родзянко делегатом за границу; но стоило мне назначить его министром, как он считается сумасшедшим!» Под влиянием интриг Протопопов стал очень нервным, а мне казался, кроме того, очень слабохарактерным. Во время революции он сам пришел в Думу, где его и арестовали по приказанию Родзянко. Позже он был убит большевиками. Протопопов дружил с Распутиным. Дружба его имела совершенно частный характер. Распутин за него всегда заступался перед их величествами, но это и все.

Н.А. Маклакова государь в первый раз встретил во время Полтавских торжеств[43]. В бытность Маклакова черниговским губернатором, после длинного разговора с ним на пароходе, государь решил назначить его министром внутренних дел. Государь был им очарован и говорил: «Наконец я нашел человека, который понимает меня, с которым я могу работать». Доклады Маклакова были радостью для государя, он никогда не тяготился приездами Маклакова в Крым или на «Штандарт» и воодушевлялся, занимаясь с ним. Но настало время, когда великий князь Николай Николаевич и другие стали требовать его удаления, и, по рассказам самого Маклакова, которые мне передавали, государь лично ему об этом сообщил во время доклада. Маклаков расплакался… Он был одним из тех, которые горячо любили государя, не только как царя, но и как человека, и были ему беззаветно преданы. По желанию великого князя Николая Николаевича Маклакова сменил князь Щербатов, начальник коннозаводства, близкого и знакомого ему как кавалеристу дела. Но, несмотря на протекцию великого князя, он оставался на посту всего только два месяца, так как оказался малосведущим в делах министерства внутренних дел.

Щербатова заменил Алексей Хвостов. Государь знал о нем как об энергичном губернаторе и еще в 1911 году, после убийства Столыпина, прочил его в министры внутренних дел. Во время войны Хвостов был правым членом Думы, стал произносить громовые речи против немецкого засилья. Государь взял его, сказав, что «уж его в шпионстве не заподозрят». Хвостов производил неприятное впечатление. С первых же дней он познакомился с Распутиным, надеясь посредством этого знакомства приобрести доверие их величеств. Он спаивал Распутина, заставляя его выпрашивать всевозможные милости.

Когда же тот наотрез отказался, решился устроить покушение на Распутина с помощью своего товарища Белецкого[44] и известного расстриженного монаха Илиодора. Последний выдал обоих, министра и его товарища, прислав со своей женой все документы и телеграммы Хвостова. После этого он был отстранен от должности.