Странная история, произошедшая с Аннушкой по прозвищу Огонек и ее телохранителем Гошей(СИ)

Наконец, на пути друзей появилась каменная арка, густо увитая плющом. Гоша, с Аннушкой нырнули под зеленую крону. Лес с противоположной стороны арки стоял плотной мертвой стеной, но дорога оставалась светлой. Деревья же по краям ее остановили свой танец, трава и цветы поблекли, исчезла музыка, сотканная из шелеста ветра в листве, пения птиц и журчания ручья. Мертвый лес был до звона в ушах безмолвен.

- Какая беспросветная глушь, - поежилась Аннушка.

- Ну, лес. Ну, чаща. Подумаешь, - отозвался Гоша, продолжая бодро маршировать. - Страшно? - улыбнулся он.

- Вот еще, - фыркнула Аннушка, изо всех сил стараясь сдерживать дрожь.

Сопровождавшая друзей разведчица Нунита, сидевшая на ее плече, зажгла фонарь и осветила немного поблекшую дорогу. Невозмутимость Гоши и его уверенность передалась Аннушке, и дрожь в ее теле постепенно унялась. Друзья шли, снова позабыв о мертвом лесе и весело беседуя. Вдруг Нунита спрыгнула на землю. Аннушка и Гоша остановились. Ловко вскарабкавшись на Гошино плечо и шепнув ему что-то на ухо, Нунита совершила головокружительный прыжок и скрылась во тьме мертвого леса.

- А ты пользуешься успехом, - усмехнулась Аннушка.

- Пф, - фыркнул Гоша. - Я всегда был неотразим. Гоша мягко коснулся руки Аннушки и виновато улыбнулся.

- То самое место, - догадалась Аннушка. - Что поделаешь, придется какое-то время помолчать, - пожав плечами, вздохнула она.

Гоша протянул Аннушке фонарь и стал быстро уменьшаться в размерах, пока не превратился в обыкновенного кота, ходящего на четырех лапах. Фонарь ударился о землю и, разбившись, погас. Друзья оказались в кромешной тьме, захватившей не только лес, но и всю тропу. Две пары глаз засверкали в темноте.

- Неужели ты станешь обыкновенным котом именно теперь, когда я разбила фонарь? - жалобно прошептала Аннушка, и Гоша молча потерся о ее ноги.

- Да, я понимаю, ты делаешь так, чтобы я не потерялась, - сказала Аннушка, поднимая Гошу на руки. Сделав шаг, она остановилась.

- Мы шли прямо, а потом я повернулась к тебе, сделав поворот приблизительно на 45 градусов, - рассуждала она. - Следовательно, мне надо вернуться в исходное положение, прежде чем мы продолжим путь. И Аннушка, поставив ступни под прямым углом, вернулась в исходное положение.

- Главное, нам снова не сойти с тропы Дедушка, где же ты? - жалобно спросила она темноту. Над тропой впереди возникло слабое свечение, в котором, проявился силуэт дедушки. Родное лицо со смеющимися глазами на мгновение возникло и сразу же исчезло.

- Мау! - коротко отчитался Гоша.

- Не волнуйся, Гоша. Я все прекрасно вижу. Градусов было не 45, а все 90. Аннушка посмотрела под ноги. Блестящие серебряные пряжки на туфлях сверкнули, и она увидела, что их носы упираются точно в границу тропы. Аннушка отступила. Как только они с Гошей повернули в нужном направлении, слабый свет серебряных пряжек снова померк.

- Туфли с серебряными пряжками - лучшая обувь для прогулки по лесу, - сказала Аннушка.

- Ма-а-а-у, - протяжно мяукнул Гоша в подтверждение.

- Ты говоришь, что хорошо видишь в темноте? - спросила Аннушка, и звук ее голоса сгустился и перекатился в левую от тропы, а затем в правую часть леса

Гоша довольно заурчал. Вскарабкавшись на плечо Аннушки, он устроился на нем, вцепившись в него когтями.

- Убери когти, - строго сказала Аннушка, дернув Гошу за лапу. Сняв с себя туфли, она взяла их в руки и продолжила путь босиком. Как только пальцы на ногах упирались в остро очерченную границу тропы, Аннушка чувствовала холод и останавливалась, чтобы нащупать правильное направление.

- Знаешь, Гоша, я с тобой согласна. Иногда храбрость становится глупостью и может обернуться бедой. Телохранитель снова выпустил когти в плечо Аннушки, на этот раз не сильно, выражая молчаливое согласие с тем, что необдуманные риски в сложившейся ситуации только удлинят их путь.

- Сейчас у меня под ногами камни, - продолжала рассказывать Гоше Аннушка. - Если мы сойдем с пути, я почувствую это. Она погладила сидящего на плече Гошу и стала аккуратно ступать по воображаемому канату, раскинув руки в стороны.

- Я была очень капризной, Гоша, - призналась Аннушка, приставляя пятку правой ноги к носку левой и ступая осторожно, как канатоходец. - А дедушка меня баловал. Но его можно понять. Мой папа - единственный сын профессора Мистериуса - все время работает, чтобы я ни в чем не нуждалась, а потому большую часть времени с самого детства я проводила с дедушкой и друзьями. Маму я почти не помню. Ее не стало, когда я была совсем маленькой. Меня растил дедушка. Из всего, что у меня осталось от мамы, мне больше всего нравится флакончик с остатками духов. Я всегда ношу его с собой и нюхаю, когда становится грустно. Теперь эти духи разбавлены сладкими слезами синих ирисов.

Неожиданно тропа у Аннушки под ногами осветилась мягким светом. Шел он откуда-то из-за спины, и Аннушка оглянулась. На расстоянии нескольких метров позади нее стоял Альнилам с Нунитой на плече. В руке он держал искрящийся бриллиантовой росой череп, из пустых глазниц которого исходил свет.