Странная Салли Даймонд

На палубе было жутко холодно – стояла середина марта. Остальные пассажиры уже набились внутрь. Наконец зазвучала береговая сирена, и корабль вышел из порта – сначала медленно, а потом все сильнее набирая скорость и вырываясь из распростертых рук гранитных пирсов, которые как будто сами выталкивали нас в море.

– Мы отправляемся в собственную одиссею, – сказал отец с грустью в голосе.

– Пап. – Теперь, когда его ярость утихла, я был готов задать все свои вопросы. – Я не понимаю, что происходит. Почему мы уезжаем, и так внезапно?

Он уронил голову в ладони.

– Мы должны. Больше нам ничего не остается. Тот грабитель… Если он все-таки скажет кому-нибудь ее имя, то за тобой придут и заберут. Они схватят тебя, и ты умрешь. Я делаю это для тебя.

– Но почему они должны меня забрать?

– Она абсолютно сумасшедшая, думает, будто я похитил ее. Думаешь, грабитель никому не расскажет? Полиция может поверить ей или мне, но одно я знаю наверняка – если они захотят тебя забрать, я не сумею им помешать, а на такой риск идти нельзя. Мы убегаем, чтобы спасти твою жизнь. Твое заболевание настолько редкое, что большинство людей просто не в состоянии в него поверить или понять. Помнишь, я показывал фото «мальчика из пузыря»? Этим все закончится, если повезет и они сразу тебя не убьют.

Он опустил очки и посмотрел мне прямо в глаза.

– Понимаешь?

– Понимаю, – тоскливо ответил я. Я помнил историю «мальчика из пузыря». Он был на пару лет младше меня и так сильно болел, что его мог убить даже воздух, так что он всю жизнь провел в больничной палате. Отец сказал, у меня похожая болезнь, только моя смерть будет гораздо мучительнее, если я заражусь. Отец настолько меня любил, что готов был бежать ради спасения моей жизни.

– Но когда они поймут, что она безумна и опасна, мы сможем вернуться домой?

– Возможно, пришло время расширить наши горизонты. Ты разве не хочешь посмотреть мир?

Я с энтузиазмом закивал.

– Хороший мальчик. Теперь, может, спустимся и чего-нибудь поедим? Мы сегодня не ужинали. Держись поближе ко мне.

Я не помню, сколько мы плыли. Может, часа три? Я уже очень устал, когда мы переправились, но отец сказал, что нам нужно сесть в автобус до Лондона. Мы долго ждали на холодной автобусной остановке, переминаясь с ноги на ногу, чтобы не замерзнуть. Я слишком устал, чтобы особо бурно на что-то реагировать. Я первый раз ехал в автобусе. Я немножко оживился, когда мы поднялись на второй этаж по крутым ступенькам. Мы заняли места в середине автобуса. Но было слишком темно, чтобы увидеть что-то снаружи. Я заснул, как только мы тронулись, и не заметил почти ничего вокруг во время остановки на туалет. Когда мы доехали до Лондона, уже занимался рассвет, но город оказался таким большим, что прошел еще почти час, прежде чем мы свернули к огромному, грязноватому на вид зданию. Над входом висела вывеска «Станция Юстон».

– Это центр города? – спросил я, но отец не ответил. Он крепко сжимал челюсть и не отрываясь смотрел в окно.

Когда мы сошли с автобуса, в меня врезалась женщина. Я закричал, отец прижал меня к себе, а женщина злобно заворчала:

– Я его едва коснулась, что за истерика?

А я и правда впал в истерику, ожидая, что сейчас начнется адская боль, но отец оттащил меня за угол и сказал:

– Все нормально, все нормально, она не дотронулась до твоей кожи, только до воротника, все будет в порядке.

Но я был уверен, что она коснулась и моего затылка тоже. Я находился в ужасе и ждал боли, но она все не начиналась.

– Питер, прекрати сейчас же. Тебе нельзя так привлекать к нам внимание.

Сквозь слезы я начал доказывать ему, что она коснулась моей головы. Он заявил, что меня защитили волосы. На нас смотрела небольшая группа людей. Я обхватил отца руками и уткнулся ему в плечо. Я слышал, как он говорит остальным:

– С ним все в порядке, он только проснулся, немного дезориентирован, вот и все. Все нормально. Не стоит беспокоиться.

– Он не слишком взрослый, чтобы с ним так сюсюкаться? – спросила одна из женщин, которая пялилась прямо на нас.

Но толпа довольно быстро рассосалась – это были занятые люди, они все куда-то ехали. Я не отрывался от отца, пока окончательно не успокоился.

– Не обращай внимания на эту тупую суку, – сказал он.

– Отец, помнишь, ты говорил, что я могу вырасти из этой болезни? Когда это произойдет?

– Мне не удалось даже точно выяснить, возможно ли это. Но я не хочу, чтобы ты волновался, со мной ты в безопасности.

– Значит, пока я не коснусь чьей-нибудь кожи, со мной все будет в порядке?

– Да, так говорят мои исследования.

Но я все еще нервничал, глядя на всех этих людей, которые толпами кружили вокруг нас.

– Мы же не будем здесь жить, правда?

– Нет. Нам нужно гораздо более тихое место. Надеюсь, мы останемся здесь только на несколько дней.

Он достал маленькую книжицу с картами, и мы пошли куда-то пешком. Где-то через час у меня заурчал живот, и я спросил:

– Еще далеко? Мы можем позавтракать?