Странная Салли Даймонд

Конору Гири было сорок пять лет, когда он сбежал из Ирландии в 1980 году. Тридцать два, когда он похитил мою двенадцатилетнюю мать в 1966-м, и около сорока, когда в 1974 году родилась я. Сейчас ему должно быть восемьдесят три года. У него была сестра, Маргарет, которая технически являлась моей тетей. Полиция сообщила мне, что она живет в том доме в Киллини, где держали нас с матерью.

Я хотела поговорить с ней. Я написала ей на этот печально известный адрес в июне 2018 года.

Она ответила сразу. Маргарет хотела встретиться со мной, объясниться и извиниться. Она пришла на обед со мной и тетей Кристин в один из августовских дней.

Мы оказались похожи. У нее была та же манера сжимать ладони в кулак, как и у меня.

Весь ланч она раздражающе много плакала. Я несколько раз просила ее повторить, что она сказала, пока та сморкалась. Тетя Кристин прошептала, что нужно проявить терпение.

– Извините, – сказала я Маргарет. – У меня проблемы с эмоциональным развитием из-за него. Да, и я не смогу называть вас тетей Маргарет. Это как-то странно.

– Я понимаю. Вам не надо ничего объяснять. – Маргарет сказала, что она очень стыдилась своего брата. Но еще призналась, что воспитывали их специфически.

– Моя мать жестоко обращалась с Конором. Я его не оправдываю, но он стал таким не от хорошей жизни. Отец умер, когда мы были детьми, и мать как будто бы ожидала, что он заменит папу… во всех смыслах. И он срывался на мне. Конор был… агрессивен со мной так же, как она была агрессивна с ним. Только когда я уехала из дома, то поняла, насколько изуродовано было наше детство, насколько… извращено. Я так и не поняла, почему он тоже не уехал. Я несколько лет проработала няней в Канаде и редко приезжала домой. Я писала, но никто из них не отвечал, пока Конор не известил меня, что мама умерла. Мне было всего двадцать семь.

Конор унаследовал семейный дом, а Маргарет не досталось ничего. Конор отказался продавать дом и делить с ней выручку. Она вернулась в Канаду после похорон матери практически ни с чем. Они не разговаривали очень много лет до того, как его преступления вскрылись.

– Дом еще очень долго пустовал после бегства Конора. Я боялась приезжать туда из-за внимания прессы. Но в какой-то момент я вернулась в Ирландию насовсем и стала руководить домом престарелых недалеко от дома. Я скопила кое-какие деньги в Канаде. Недостаточно, чтобы обновить дом полностью, но их хватило, чтобы снести пристройку, где держали вас с вашей матерью. Моя жизнь была заранее испорчена. Как заводить друзей, строить отношения? Как только люди узнавали, кто мой брат, то сразу же убегали, сверкая пятками.

– Но тогда зачем вы вернулись домой? Почему не остались в Канаде?

– Я не знаю, притяжение родных стен всегда сильно на меня действовало. Только когда я собрала вещи и переехала в этот дом, поняла, что здесь меня ничего не ждет.

– Как это ужасно грустно. Сколько жизней разрушил ваш брат… – произнесла тетя Кристин.

– Но если б его не существовало, я бы не родилась, – возразила я.

Тетя Кристин и Маргарет посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Чему вы улыбаетесь?

– Это оригинальный взгляд на вещи, – ответила тетя Кристин. Именно такие ответы меня раздражали больше всего.

Маргарет рассказала, что присоединилась к церкви и нашла успокоение в Господе. У нее теперь были друзья в молитвенной группе. Она сказала, что я могу в любое время прийти посмотреть старый дом, но от одной этой мысли мне стало дурно. Я узнала, что Конор Гири зарабатывал много денег, будучи дантистом. Он никогда в жизни не платил за аренду или ипотеку, и на его банковском счете на момент побега из Ирландии накопилось достаточно, чтобы начать с чистого листа где угодно. Я пошла в их породу, это было очевидно. Я тоже асоциальна, и друзей у меня не имелось. Видимо, я унаследовала эти черты от него?

Тетя Кристин была ужасно добра ко мне. Она часто приезжала и оставалась, и два раза отвозила меня в огромный викторианский особняк в Дублине, и мы жили там втроем с дядей Дональдом. Он был тихий и немощный, и хотя тетя Кристин говорила, что они ровесники, Дональд выглядел гораздо старше.

У них дома стояло пианино. По толстому слою пыли было ясно, что им давно не пользовались, но им нравилось, когда я играла. Даже дядя Дональд оживлялся и говорил, что это «умиротворяет».