Странная Салли Даймонд

Мы остановились в маленьком душном кафе с липкими столами и грязными следами на полу. Отец посадил меня за стол подальше от окна, а сам пошел к стойке сделать заказ. Мне хотелось домой. Человек напротив поднял голову и кивнул мне. Я отвернулся. Зашли две женщины в коротких юбках, на высоких каблуках и в блестящих майках без рукавов, выкрикнули свой заказ человеку за стойкой и сели за стол у окна. Я увидел красный край лифчика женщины с темными волосами. Я раньше никогда не видел таких женщин. Они не замерзли в такой одежде? Их губы были ярко-красными и блестящими от помады, а веки накрашены черным. Они курили и выпускали облака дыма прямо в воздух. Когда я начал ощущать эрекцию у себя в штанах, подошел отец, схватил меня за голову и повернул к себе. Он поставил передо мной сэндвич с беконом и чашку чая.

– Не смотри на них. Шлюхи, – прошипел он. – Они занимаются сексом с мужчинами за деньги. Эти, наверное, вернулись с ночной смены.

– Мужчины платят за секс? Почему они не женятся? Если даже жениться на сумасшедшей, с ней все равно можно заниматься сексом, как ты.

Отец уставился на меня, и я сразу почувствовал стыд.

– О чем это ты говоришь, щенок? – Он запылал от ярости.

– Это было в тех книгах по биологии, которые ты мне давал, и в энциклопедиях. Ты должен был заниматься с ней сексом дважды. Иначе как я попал сюда? Или маленькая девочка?

Он взял свой чай и медленно отхлебнул. Какое-то время мы молчали, а потом отец сказал:

– Девочка была ошибкой.

Я понимал, что лучше его слова не обсуждать, но не понимал, как можно заняться сексом случайно. Мы ели сэндвичи и пили чай в тишине, и я больше не смел оборачиваться на этих женщин, хотя слышал их хриплый смех и чувствовал запах сигарет и духов.

Но я думал еще об одной вещи.

– А как ты теперь будешь зарабатывать деньги? Ты ушел с работы насовсем?

Отец нахмурил брови.

– Нам хватит денег на какое-то время, но теперь придется жить поскромнее. Никаких сладостей. Хорошо? Пока я не придумаю план.

Я снова забеспокоился.

– У тебя нет плана?

– Пока нет, но к вечеру появится.

Мы вышли из кафе и пошли дальше. Улицы становились грязнее, а дома – обшарпаннее. В какой-то момент мы остановились у одного из них. В окне висела табличка с надписью «Комнаты».

Отец постучал в дверь. Ему открыл маленький человечек в джинсовой куртке и майке. Майка была вся в пятнах, а ковер за его спиной выглядел потрепанным.

– Здравствуйте, – поздоровался отец. – Мне нужна комната для меня и моего сына на две ночи, пожалуйста.

– Вы ирландцы? – спросил мужчина, но, прежде чем отец успел ответить, продолжил: – Проваливайте домой и забирайте свои бомбы, – а потом захлопнул дверь прямо перед носом отца. Тот очень разозлился.

– Похоже, он подумал, что я из ИРА[11], – сказал он. – Я? Террорист?

Глава 27

Салли

Шел 2019 год, и мои встречи с Тиной проходили все лучше. Она работала над моей десенсибилизацией, с тревожностью и ПТСР. Когда мне пожимали руку, или касались меня, или даже обнимали, я старалась не вздрагивать. Еще я проходила звуковую терапию, которая должна была помочь привыкнуть к «нормальному» уровню шума на улице. Это мне до сих пор давалось тяжело. Тина считала, что занятия йогой у Марты помогают мне расслабиться. Марта лишь слегка касалась меня во время занятий, чтобы я принимала правильные позы. Сначала растяжки и наклоны казались мне чем-то противоестественным, но потом я привыкла. Я знала, что единение с собственным «я» и контакт со своим телом действовали на меня успокаивающе в затруднительных ситуациях.

Тина считала, мне надо найти работу. Она говорила, что мне нужна какая-то цель в жизни. Я рассказала ей, что няней меня не взяли. Тогда Тина попросила подумать, чем мне нравится заниматься больше всего на свете. Я подумала, что мне очень нравится играть на пианино. Она спросила, терпелива ли я. Мне казалось, что нет. Мы посвятили два занятия терпению.

Я хорошо научилась пользоваться гуглом и нашла штуку под названием регрессионная терапия, которая могла бы помочь мне вспомнить прошлое. Тина была категорически против, и, когда она мне все объяснила, я согласилась. Какой смысл вспоминать что-то столь травматичное? И какова вероятность, что те факты, которые мне удастся вспомнить, помогут поймать Конора Гири?

Как-то раз в феврале я разговаривала с Удо в супермаркете «Тексако». Он сказал, дети с нетерпением ждут новогодних каникул. Я кивнула на свой зонт и объяснила, что надеялась на улучшение погоды, ведь Абеби хотела в поход. Он поблагодарил меня за информацию и сказал, что ему придется ее расстроить. В палатке они все умрут от переохлаждения. Я рассказала ему о благотворительной работе Стеллы с бездомными.

– На прошлой неделе в Дублине от переохлаждения умер молодой человек. Вы можете рассказать об этом Абеби, – предложила я.

– Салли, нельзя обсуждать такие вещи с маленькими детьми. От этого у них кошмары. Хотя кошмары должны быть у политиков.