Странная Салли Даймонд

Через семь часов, когда на этот поздний летний вечер спустилась тьма, Линди напряглась последний раз и издала такой крик, подобного которому я не слышал никогда в жизни, а их я наслушался достаточно. Она вытолкнула из себя головку ребенка. Я запустил в нее свои руки, мне удалось ухватить крохотные плечи ребенка, и тут младенец целиком выскользнул на пластиковое покрывало. Идеальная девочка. Она была покрыта пленкой почти что фиолетовой слизи. Я этого ожидал, или думал, что ожидал, но ничто не может подготовить тебя к реальности.

Линди почти бредила от боли, страха и радости и потянулась к ребенку.

– Она дышит? Она дышит?

Я не мог понять. Она корчилась и извивалась в моих руках. Я хотел вытереть ее начисто, но Линди жадно потянулась к своей дочери. Ровно в тот момент, когда я положил маленькую девочку Линди на грудь, ее крохотный рот открылся, и она запищала, словно котенок. Меня переполняли изумление и восторг. Я перерезал пуповину стерилизованными ножницами. Мы с Линди плакали. Ее тело еще несколько раз сотрясли схватки, и с последним усилием вышла плацента. Я сделал ей чая и начал прибирать кровавые следы. Я помог Линди дойти до душа, и там мы вместе с ней обмыли нашу дочь в большом тазике с водой. Линди я тоже помыл, очень аккуратно. Она выбилась из сил.

Я дождался, пока Линди и ребенок уснут, а потом взял крохотную девочку из рук матери и выскользнул из сарая, тихо закрыв за собой дверь. Уже миновала полночь. Я отнес ее в дом, плотно запеленал в одеяла, которые купил в комиссионном магазине в Окленде, и положил в деревянный ящик, щедро застеленный старыми газетами. Я отнес ящик в машину, положил его в изножье пассажирского сиденья, где никто никогда не сидел, и поехал в Окленд. Она даже не шелохнулась.

Часть третья

Глава 47

Салли

В деревне все вернулось на круги своя. Теперь у меня была идеальная работа. На выходных я ездила в «Фарнли Манор» и играла на фортепьяно. А иногда и в будни, когда там проходили свадьбы. Еще мне предоставили безлимитный доступ к чаю, кофе, канапе и выпечке во время обеденных перерывов. Я и мечтать не могла о лучшем.

К середине ноября на моем банковском счете оказалось два миллиона фунтов с продажи дома Конора Гири. Без налогов могло бы быть и три. Джефф Баррингтон уговаривал меня обратиться за финансовой консультацией, чтобы куда-нибудь эффективно вложить эти деньги, но они казались мне грязными. Я сделала большое анонимное пожертвование в благотворительный фонд для бездомных Стеллы и в фонд для молодых людей с отклонениями, в котором участвовала тетя Кристин. Остальное решила оставить на своем счете, пока не решу, как лучше распорядиться этими средствами.

Марку оказалось непросто заново обосноваться в деревне. Несмотря на мои заверения, и Марта, и Анджела смотрели на него с подозрением. Тина была шокирована, когда привела его на нашу очередную встречу, но, когда я все объяснила, обещала помочь нам обоим. На первом сеансе Марк очень много плакал. Это меня сильно напрягало, так что мы вместе решили, что нам с Марком лучше пока походить отдельно, прежде чем снова устраивать семейную терапию.

Разумеется, Марк был ужасно расстроен, особенно когда я передала ему все документы и он впервые увидел фотографии своей истощенной, беззубой сестры. Тина сказала, мне нужно быть с ним честной, но дать ему время разобраться с собственными эмоциями. Она предупредила, что он может разозлиться. Но я это и так знала, и я это понимала. Ему понравился мой новый дом, и вскоре он стал там самым частым гостем.

Моя жизнь была прекрасна до того момента, как мне позвонила миссис Салливан с почты. В тот самый день, 28 ноября, я закрыла сделку по продаже дома.

– Салли, – обратилась она ко мне, по-прежнему крича. Она так и не поняла, что у меня не было проблем со слухом. – В сортировочное отделение в Этлоне попало письмо для Мэри Нортон на твой старый адрес. Они оставили его мне. Мне его занести?

Я сразу же накинула пальто и отправилась на почту за углом. Я взяла письмо у миссис Салливан парой щипцов.

– Это может быть уликой, – объяснила я. – Полиция, возможно, захочет взять у вас отпечатки пальцев.

Это ее развеселило.

– Ох, Салли, ты такая смешная. Мы что, сейчас играем в «C.S.I.: Место преступления – Каррикшиди»? – Она разразилась хохотом.

Когда миссис Салливан увидела, что я не улыбаюсь, она принялась громко объяснять:

– Это программа по телевизору, Салли. Про следователей.

– Спасибо, миссис Салливан, я знаю общую канву.

Я ушла, так и не улыбнувшись. Почерк был мне уже знаком. Это был «С». И на письме стояла ирландская марка. Когда я пришла домой, то сразу позвонила Марку. Было всего четыре часа, но он сказал, что сейчас же приедет.

Мы вместе осмотрели конверт. Он был толще, чем предыдущие. Я подумала, не стоит ли нам сначала позвонить в полицию, но мы оба не могли ждать. Марк принес с собой хирургические перчатки с завода. Он аккуратно открыл конверт, а я достала письмо. Вместе с ним выпала маленькая коробочка, а потом коробочка побольше с надписью: «НАБОР АКТИВАЦИИ ДНК».