Странная Салли Даймонд

– Ничего себе, – выдохнул Марк, и я машинально начала дергать себя за волосы. Марк знал меня достаточно хорошо, чтобы сразу потянуть меня к пианино. На автопилоте мои руки заиграли партиту № 2 в до-миноре Баха.

– Чай или вино? – спросил Марк.

– Чай, – ответила я. Тина уверяла, что обращаться к алкоголю в стрессовых ситуациях – не лучшая идея.

Как только мои руки упали с клавиш, они задрожали, но в этот же момент Марк пихнул в них горячую кружку.

– Ничего себе, – снова сказал он. – Позвоним в полицию?

– Нет, – сразу отрезала я. – У меня есть брат.

– Пока мы этого не знаем. Это может быть любой человек, который хочет прощупать почву.

– Но зачем? Зачем кому-то это делать? Чего этим можно добиться?

– Не знаю. Ну, может, он журналист?

Я взяла в руки маленькую коробочку и открыла ее. В ней лежал запечатанный целлофановый пакетик с пластиковой пробиркой, внутри которой находилась вязкая жидкость – его слюна. В коробке побольше лежал целый набор с тестом – для меня. Никаких имен, только цифровые коды.

Я взяла в руки вкладыш с инструкцией к тесту ДНК.

– Это несложно выяснить. А тебе это не кажется правдой, Марк? Я ему верю. Он говорит, что не явится, пока я сама не приглашу его. Зачем ему проделывать весь этот путь из Новой Зеландии без уверенности, что я захочу с ним встретиться?

– Да откуда мы знаем, что он вообще из Новой Зеландии? Этот парень может быть…

– Тоби. Он прислал Тоби.

– Но Дениз никогда не упоминала о нем. Хотя… – глаза Марка расширились.

– Что?

– В одном моменте на пленке она говорит про «моего мальчика».

– Я этого не помню…

– Да, я очень много раз переслушал. Я понадеялся, что она может иметь в виду меня, но ничего не сходилось. Она говорила, что никогда не отпускает тебя, потому что «он забрал моего мальчика». Твой отец пытался расспросить ее об этом, но Дениз заперлась. Тем более на записи полно помех. Я решил, она говорит про Тоби.

Теперь я тоже вспомнила. Я тоже решила, что Дениз говорила про Тоби. В письменных документах об этом моменте нигде не упоминалось. Папа тоже это упустил.

– О боже, – ужаснулась я, сделав мысленные подсчеты. – Ей было двенадцать лет, когда она его родила.

– Точно. Ужасно.

– У меня есть брат…

– Но, похоже, он слишком травмирован, он может быть опасен…

– Ты описываешь меня два года назад. Слово в слово.

– Ладно. Ладно. Но я тогда тоже сделаю тест ДНК, чтобы убедиться вдвойне. Если ты моя племянница, то он – племянник.

– Марк!

– Что?

– Конор Гири мертв!

– Давай не будет торопиться с выводами, Салли. Судя по инструкции к тесту, мы можем ждать до одного месяца. И тогда, если результаты все подтвердят, ты позвонишь этому парню. Не раньше. Ты должна обещать мне. Я сейчас говорю как твой дядя. Хорошо?

Я налила еще чая из чайника. После первоначального шока я испытывала настоящий подъем. Конор Гири – жуткий призрак, который пугающей тенью нависал надо всей моей жизнью, – был мертв. И у меня появился брат, который очень похож на меня. Человек, который мог полностью меня понять.

Ожидание было пыткой. Мы отослали свои образцы сразу после того, как Марк заказал собственный тест. Он сделал все через интернет. Марк подписал нас всех инициалами, а не фамилиями.

– Кто знает, сколько других наших родственников может быть на свете, Салли? У Конора Гири могут быть и другие дети. Мы не знаем, что за человек Питер. Нам нужно соблюдать анонимность. – Так что я была СД, Марк – МБ, а Питер – ПГ.

Через два дня Марк нашел аудио с упоминанием «моего мальчика». Эта запись была сделана еще в доцифровую эпоху. На ней отец обсуждал с Дениз ее излишнюю привязанность к Мэри (ко мне).