Странная война 1939 года. Как западные союзники предали Польшу

Это была трагедия Польши; но была еще и другая, более масштабная. Неспособность западных союзников воспользоваться сложившейся в начале войны ситуацией не только поставила Польшу в тяжелое положение, но и ввергла мир в пятилетнюю разрушительную войну. В сентябре 1939 года военный вопрос заключался не в том, поможет ли западное наступление союзников полякам, а в том, приведет ли оно к поражению Гитлера. В ставке Гитлера немецкие генералы не могли понять, что случилось с британцами и французами. Их бездействие было «необъяснимо» для немцев, разве что западные союзники «крайне переоценили» мощь немецких сил на западе. Это противоречило всем фундаментальным принципам военного мышления: союзники позволили уничтожить вооруженные силы Польши и сами не предпринимали никаких действий, когда немцы были полностью заняты на востоке. Пожалуй, Гитлер был прав, размышлял Кейтель: западные державы, вероятно, не будут продолжать войну, когда Польша будет разгромлена. Невозможно было найти другой смысл в их необъяснимом поведении. Все военные соображения были в пользу немедленного и решительного англо-французского контрнаступления на западе.

Глава 6 Операция «Ватерлоо» – битва, которой не было

Генерал Ульрих Лисс, способный немецкий офицер, по поручению командования изучил состояние французских вооруженных сил до и после начала войны. Он постоянно предостерегал против оценки боеспособности французского солдата летом 1939 года по тому, что случилось летом 1940 года, после разгрома Польши и после деморализующего года, проведенного в необъяснимом бездействии в окопах и бункерах линии Мажино. Немецкая разведка, оценивая состояние французской армии накануне войны, указывала, что, как и в Первую мировую войну, она является наиболее опасным из всех вероятных противников. Высокую оценку морального духа французской армии подтвердил генерал Ланклад на процессе в Риоме, заявив суду, что, когда французские войска вступали в бой с немцами в 1939 году, их «моральное состояние было отличным». Это было особенно справедливо в отношении сектора Форбах. Генералы Бланхард, Миттельгаузер и Геродиас в своих показаниях это удостоверили. Они также подчеркивали деморализующее влияние бездействия зимой 1939/40 года.

Французская наземная боевая техника на западе значительно превосходила немецкую по качеству и количеству. Французский танк того времени, конечно, нельзя сравнивать с более поздними моделями, но по стандартам 1939 года он был совсем неплохим. Даже спустя год, при вторжении во Францию и после прорыва у Седана, немецкие бронетанковые части избегали фронтальных столкновений как с французскими танками, так и с очень эффективными 25-мм противотанковыми орудиями. Немцы пришли в ужас, когда испытали это орудие после капитуляции Франции и обнаружили, что снаряды этого орудия могли пробивать броню даже немецкого танка Т-IV, не говоря уже об основе бронетанковых войск – танках Т-I и Т-II.

Многие авторы, особенно британские, и в частности капитан сэр Бэзил Лиддел Гарт, утверждали, что организационная структура французской армии была настолько привязана к условиям статичной войны, что оказалась не в состоянии осуществлять более или менее крупные наступательные операции против немцев в сентябре 1939 года. Более того, они слепо соглашались с утверждением Гамелена, что французской армии требовалось 17 суток для мобилизации и поэтому она ничего не могла предпринять до 17 сентября, а тогда было уже слишком поздно. Ни одно из этих утверждений, как мы увидим, не выдерживает критики.

Еще в июне и июле 1938 года, когда назревал чехословацкий кризис, генерал Гамелен издал серию подробных «директив», которые были связаны с планируемым контрнаступлением на линию Зигфрида между Рейном и Мозелем, со сдерживающими операциями на Верхнем Рейне и в секторе Люксембурга. В этом плане не было ничего чрезмерно статичного, даже если он и не соответствовал более поздним концепциям молниеносной войны. Фактически этот план мог быть с большой эффективностью использован против основных немецких сил, довольно рискованно сосредоточенных на Саарском фронте. Гамелен пошел еще дальше, когда представил план на рассмотрение французского правительства 1 сентября 1939 года, в день немецкого вторжения в Польшу. В этом плане указывалось, что наиболее эффективным способом оказания немедленной помощи Польше было бы нападение на Германию на западе через Бельгию, Люксембург и Голландию.