Странная война 1939 года. Как западные союзники предали Польшу

Ничего не было сказано о такой косвенной и запоздалой помощи, исходя из британских гарантий, во французских обсуждениях, или в пакте о взаимной помощи, подписанном 25 августа, то есть менее чем неделей ранее. Хотя в последнем в категорической форме заявлялось, что в случае агрессии со стороны европейской державы (под этим подразумевалась Германия) «другая Договаривающаяся сторона немедленно окажет Договаривающейся стороне, вовлеченной в боевые действия, всю поддержку и помощь, которая в ее власти». Это был первый параграф пакта. Эта же мысль подчеркивалась в параграфе пятом, где заявлялось, что такая взаимопомощь и поддержка будут оказаны, и «немедленно, с началом военных действий» (курсив мой. – Д. К.). Поэтому не было ничего удивительного или неразумного в том, что поляки ожидали быстрого дипломатического и военного реагирования, подвергшись нападению. Как мы знаем, ни того ни другого не последовало. Возникает вопрос – на который так и не был дан ответ: по чьему совету подписан польский пакт? Вопрос тем более актуален, ввиду предыдущей аргументации начальников штабов, что «будет трудно оказать полякам какую-либо серьезную помощь, с одной стороны, не вызвав ответных ударов немцев по городам и промышленным центрам союзников и, с другой, не рискнув настроить против себя общественное мнение нейтральных стран».

При внимательном рассмотрении этот вывод, подготовленный начальниками штабов как рекомендация для кабинета, представляется чрезвычайно любопытным. В нем подразумевается, что «серьезное облегчение для поляков» возможно, если правительство готово развязать воздушную войну против Германии и если оно сможет убедить общественное мнение нейтральных стран, особенно Соединенных Штатов Америки, в правоте своих действий. Можно только недоумевать относительно уместности и правомочности начальников штабов давать советы относительно общественного мнения нейтральных стран. В любом случае, надо полагать, такой риск был бы оправданным, если он означал реальную помощь попавшим в тяжелое положение полякам и нанесение ударов по ослабленным военно-воздушным и наземным силам Германии на Западном фронте.

Поляки также адресовали настоятельные просьбы и к правительству в Париже. 4 сентября был подписан франко-польский договор о взаимной помощи. Он был идентичен британскому прототипу и сразу же после подписания вошел в силу. Польский посол в Париже после этого стал настаивать на немедленном общем наступлении на западе в соответствии с договоренностью между генералом Гамеленом и польским военным министром 19 мая.

В тот день начальник имперского Генерального штаба генерал Айронсайд и главный маршал авиации Ньюуолл прибыли в Венсенн для переговоров с французским Генеральным штабом. Несмотря на многочисленные предыдущие совещания объединенного комитета штабов, которые происходили с конца марта, британские начальники штабов не могли доложить кабинету, что намерены предпринять французы в нынешних условиях. Британцы также не информировали французов о своих намерениях. Не было скоординированного плана действий на такой случай, равно как и совместного плана помощи полякам. Обсуждения в Париже существенно не продвинули этот вопрос, во всяком случае для поляков.

Айронсайд и Ньюуолл на следующий день доложили кабинету, что после завершения сосредоточения своих армий Гамелен собирался около 17 сентября «надавить на линию Зигфрида» и проверить ее прочность. Французы полагали, что возможен и прорыв, однако «Гамелен не собирался рисковать драгоценными дивизиями при неосмотрительном наступлении на сильно укрепленные позиции». Кабинет принял к сведению план Гамелена и пришел к решению, что английские бомбардировщики могут быть использованы для развития любого прорыва через линию Зигфрида.

В версии происходящего на этих англо-французских обсуждениях, изложенной генералом Гамеленом, британская позиция представляется в несколько ином свете. Гамелен утверждает, что накануне встречи с Айронсайдом и Ньюуоллом он спросил начальника штаба ВВС Франции генерала Вюймена, каковы его предложения по оказанию помощи полякам. Вюймен ответил, что «думал» о начале бомбардировочных операций на Польском фронте, «но для этого необходимо иметь согласие англичан».

На время мы можем отодвинуть в сторону наше недоумение относительно того, что именно французы обсуждали с британцами все прошедшие месяцы, и вновь вернуться к англо-французской встрече на следующий день, 4 сентября. Иными словами, мы вернемся к совещанию генерала Айронсайда и главного маршала авиации Ньюуолла с французским Генеральным штабом – в версии Гамелена.

Оно оказалось безрезультатным. Не было решено ничего. С британской стороны в основном говорил Айрон сайд, в то время как Ньюуолл был демонстративно сдержан относительно любых возможных действий королевских ВВС для помощи полякам. По сути, это была очередная типичная встреча штабистов, только на более высоком уровне.