Странная жизнь и труды Эндрю Борда, тайного агента, врача, монаха, путешественника и писателя

«Достопочтенный сэр, смиренного приветствую Вас и хочу довести до Вашего сведения, что после того, как я послал Вашей милости письмо из Бордо, передав его со слугой сэра Джона Арунделла³⁵ из Корнуолла, я побывал в различных местностях и университетах и заверяю Вас, что действия нашего Суверена, милостивого Короля, поддерживают школы Орлеана, Пуатье, Тулузы, Монпелье и частично глава Парижского университета, а также Преподобный Отец, приор Великой Шартрезы. И это настроение в высшей степени проявилось во время дискуссии, состоявшейся в главной школе Тулузского университета… в присутствии Короля и Королевы Наваррских, когда с честью для нашего благородного Короля были определены и опровергнуты наиболее важные статьи обвинения, которые кто-либо мог выдвинуть против него; обо всем этом я расскажу Вам по приезде в Англию.

Во время моего пребывания в Каталонии Император отплыл в Страну Варваров (Barbary) вместе с другими королями³⁶, при дворах которых я уже побывал, удвоив при этом число друзей и почитателей нашего короля… Сообщаю Вашей милости, что после таких трудов я заболел, а иначе приехал бы к Вам и полностью отдал бы себя в Ваше распоряжение: при этом, открыв нечто новое и важное, безоговорочно бы выполнил отдаваемые Вами приказы.

Молю Бога, чтобы Он даровал Вам здоровье и удачу.

Эндрю Борд, священник».

Страной варваров (Barbary) в литературе раннего Нового времени именовался регион Северной Африки, который включал в себя б лыную часть современного Марокко, Северо-западную часть Алжира и часть Ливии. В XVI веке лингвист Томас Купер определял «варваров» следующим образом: «В старые времена все люди, за исключением греков, назывались варварами, каковыми они и были, поскольку речь их была грубой и бессвязной, а слова они произносили невнятно, особенно, когда говорили на латинском или греческом языках (! – Ю.П.). Их поведение отличалось жестокостью и ужасными манерами…».

На оборотной стороне последнего письма Борд сделал неожиданное дополнение, носящее личный характер. Он решил сделать патрону подарок, зная его неравнодушное отношение к садоводству:

«Я послал Вашей милости семена ревеня, которые получил из Страны варваров, где они считаются большим богатством. Семена следует высаживать в марте, когда они еще мелки (иначе говоря, не проросли. – Ю.П.). После того, как растения пустят корни, их следует выкопать и высадить на расстоянии фута или более друг от друга, хорошо при этом полив, и так далее)».

Насколько известно, Кромвель не воспользовался ни этим подношением, ни, естественно, садоводческими советами Борда. Лишь через два столетия ревень получил распространение в Англии как лечебное средства и овощи; произошло это после того, как в 1742 году известный английский ботаник Питер Коллинсон (1694–1768) вырастил «настоящий татарский ревень из семян, присланный профессором Сегисбеком из Петербурга».

В Великой Шартрезе

Будучи в «служебной командировке» в Европе, Борд попытался разрешить вопрос, мучавший его давно: действительно ли Д. Бэтменсон выполнил свое обещание и получил для него в Великой Шартрезе письменное разрешение отказаться от монашеских обетов и покинуть лондонский Чартерхаус? В противном случае Борда, который формально еще оставался монахом, по возвращению в Лондон могли ждать неприятности (неясно, какие: времена были смутными, и он, видимо, решил подстраховаться).

В конце июля 1535 года он отправился во Францию, надеясь встретиться с главой картезианского Ордена, Преподобным Отцом Жаном Гайяром. На аудиенции у Дома[35] Гайяра Борд получил подтверждение своей диспенсации и рассказал о событиях, происходящих в Англии. Видимо, этот рассказ был не очень точным, поскольку Гайяр вряд ли бы проникся симпатией к Генриху VIII, узнав о преследовании и казнях своих единоверцев, и не передал бы через Борда братьям из Лондонского Дома пожелание подчиняться королю и любить его. Наверное, Преподобный Отец, вслед за римским папою, продолжал считать короля «Защитником Веры»³⁷ и строго указал собеседнику, что монашеское сообщество не должно создавало Генриху VIII и его правительству трудности. Немалое удивление вызвали у Борда слова Гайяра о том, что он считает отношение Кромвеля к Ордену братским, требует полагаться на его советы и так далее.

В начале августа 1535 года Борд направил следующее письмо в Лондон приору Чартерхауса: