Читаем Странная жизнь и труды Эндрю Борда, тайного агента, врача, монаха, путешественника и писателя полностью

Кроме того, в ряде местностей валлийцы ведут себя развратно, и известно немало незаконнорожденных людей, не скрывающих свое происхождение (причем среди них много сыновей священников, особенно, в северном Уэльсе). Однако такое положение в настоящее время изменяется в связи с ограничениями, введенными королевскими Законами и гласящими, что священники не должны иметь конкубин[67]…».

Ирландия

Со времен Средневековья Ирландия была лаковым куском для английской Короны, и в конце XII века король Генрих II (1133–1189), получив благословение римского папы, захватил ряд областей страны, раздал земли ирландских кланов английским баронам, ввел английские законы и систему управления. Весь остров оказался разделенным на две части, фактически самостоятельные, как в экономическом, так и в политическом отношении.

Одна из них, та, что находилась под владычеством Лондона, получила название «Английской Ограды» или «Пейла»[68]. Вторая, свободная от англичан, именовалась Непокоренной (Irihry) или Дикой (Wild) Ирландией. Обе части практически находились в состоянии непрерывной войны, а упорно проводимая англичанами дискриминация ирландцев еще более обостряла вражду между ними. Полностью завоевать страну удалось Генриху VIII, который в 1541 году провозгласил Ирландию королевством, а себя – её королём. Всем ирландским подданным Короны было предписано под угрозой конфискации их земельных наделов и заключения в тюрьму пользоваться только английским языком, одеваться только в английские одежды, следовать только английским обычаям, носить английские имена и так далее.


Рис. 18. Валлийцы


Вот в такой стране оказался Борд. В своем описании Ирландии и ее жителей он в большей степени основывается на мифологии и бытовавших в Англии предрассудках, чем на собственных наблюдениях. Общим тропом в Средневековье и в раннее Новое время было представление ирландца как «дикого волосатого человека», наполовину человеческого существа, наполовину зверя, живущего в лесу и часто совершающего бессмысленные и жестокие поступки; он не имеет имущества, не обрабатывает землю, он проклят Высшими Силами и является символом грубости. Таков был портрет типичного ирландца в представлении таких выдающихся английских писателей как Эдмунд Спенсер65, Уильям Кэмден66 и Бафаэль Холиншед67. Последний в книгу об истории Британии включил главу: «Характер и манеры простых ирландцев, обычно именуемых дикими ирландцами».

А вот отрывки из стихотворной характеристики жителя страны, сочиненной Бордом:

Я – ирландец, рожденный в Ирландии,Мне нравятся носить рубашки цвета шафрана,Даже если они порваны.Мой гнев и вспыльчивость не сильно досаждают мне,И я не могу от них избавиться,Поскольку они проявляются снова и снова…Хотя я беден, но имею лошадку, тележку и садик.Я умею шить хорошие рубахи и женскую одежду,Делать виски[69] и выпекать квадратики из теста.Порой мне досаждают вши,И вынуждают трещать их костями…Я не стремлюсь к богатству,Ибо мне достаточно иметь мясо и выпивку.

Здесь необходимо пояснить, что шафранные (ярко-желтые) рубашки с незапамятных времен были традиционны для Ирландии и некоторых районов Шотландии. Назывались они так потому, что для окрашивания материи, из которой их шили, использовался шафранный краситель (высушенные цветы крокуса), придававший ткани ярко-желтый цвет. Некоторые английские авторы (в частности, Ф. Морисон68, Э. Кэмпион69, Т. Моффет70) утверждали, что ирландцы отдают предпочтение таким рубашкам потому, что их цвет «отгоняет вшей». Колонизируя Ирландию и стремясь уничтожить любые традиции «варваров», английский парламент в 1537 году принял «Закон об Английском порядке, Обычаях и Языке», запрещавший, в частности, жителям страны носить злокозненные рубашки.


Теперь перейдем к прозаической части рассказа Борда:

«Ирландия – это королевство, принадлежащее королю Англии. Оно находится в западной части мира, и делится на две части. Одна из них называется «Английской Оградой», другая – «Дикой Ирландией». Первая – благодатная страна, здесь много рыбы, мяса, дичи и зерна. В ней расположены хорошие села и города, как, например, Дублин и Уотерфорд; здесь такие же, как и в Англии, мясо, напитки, другие съестные припасы, и такие же жилища. Люди в этой части страны хорошо воспитаны и говорят на английском языке; но они от природы вспыльчивы, особенно если их чем-то раздосадовать. Надо к этому добавить, что в обеих частях Ирландии можно найти множество доброжелательных и добродетельных людей, у которых Божественная благодать возобладала над их природой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары