Странник

– Нет, – отвечает Вред. – Дженнер сказал, что видел, как у другого рыцаря взорвался меч.

– Проклятье. Стало быть, ты ему основательно вломил, да?

Странник садится, глазеет на лежащие рядом друг с другом отрубленные руки и неуверенно кивает.

– Насколько тебе сейчас больно? – интересуется Вред. В ответ бродяга показывает кулак и поднимает большой палец на пол сантиметра. – Стало быть, выносимо. Мы собираемся стащить тебя со скалы. Выдержишь?

– А куда ж ты денешься! – вмешивается Деке. – Мы тебя неслабо накачали забористой химией, так что легче, чем сейчас, тебе не будет.

Бродяга откидывает одеяло и показывает на серебристую повязку на ноге, удивленно поднимая бровь.

– Твое лицо таким симпатичным уже не будет, но на нем раны по большей части поверхностные. А вот с ногой проблемы уже возникнут. Впрочем, особо не переживай. Так уж сложилось, что у меня на черный день припрятаны мощнейшие лекарства от ожогов, – пожилой моряк подмигивает. – И лучше не спрашивайте, как они попали ко мне в руки.

Странника на веревке спускают со скалы, и внизу дожидается скопление рук, что относит его на лодку Деке. Невзирая на неудобства, Странник расслабляется, позволяя другим на какое-то время принять его вес. Он засыпает прежде, чем его размещают на борту.

С первыми лучами солнц корабль и два плота отчаливают, и Деке дерзает вести их вдоль острых краев скал Бегущего хребта – слишком уж большое преимущество даст быстрое течение и мелкая вода.

Странник расположился на своем привычном месте на крыле, вытянув одну ногу и прижав к груди другую. Вред сидит рядом с ним.

– У-фол! – кричит им из рубки Веспер.

– Что ты говоришь? – интересуется Вред.

– У-фол.

– Ушел?

– Ушел!

– Ушел? Кто ушел?

– Папа.

– Нет же, – улыбается девочке Вред, – он прямо здесь.

Бродяга оборачивается к малышке и тоже дарит ей улыбку.

Веспер принимает их обе и отвечает с удвоенной силой.

– Ушел!

– Ох, – на Вреда нисходит озарение. – Она говорит про твои зубы. Должно быть, ты потерял один в бою.

Бродяга прощупывает языком ряды зубов, находя промежутки. Он вздыхает и поднимает два пальца.

– Не переживай. Уверен, в Сияющем Граде тебе смогут поставить новые зубы. Когда доберешься дотуда, то станешь героем. Может быть, тебя повысят в звании, а то и поставят в твою честь статую. – Вред прекращает смеяться в тот же миг, как видит лицо Странника. – Послушай, я пытаюсь сказать, что скоро все изменится, и к лучшему. Уж для тебя-то в Сияющем Граде местечко найдется. Я просто не уверен, что оно найдется и для меня.

Его голос затихает, расслышать его слова становится все сложнее.

– В глубине души я знал, что все это не продлится вечно. Но путешествовать с вами было так хорошо, что я не хотел расставаться. – Он подмечает озадаченный взгляд Странника. – Ты же не понимаешь, о чем я говорю?

Бродяга покачивает головой.

– Я не уверен, что там, куда мы направляемся, мне будут рады. Ты же сам видел, что они сделали с теми бедолагами с Третьего Круга. Как думаешь, они и со мной так же поступят? – Следующие слова он произносит вымученно, одно за другим. – Я осквернен. Не настолько сильно, как была Булава, но достаточно. Я подцепил скверну в Дивенбурге, задолго до того, как встретил тебя.

Взгляды зеленых и янтарных глаз встречаются, и Вред даже не пытается скрыть шока.

– Ты знал? Откуда? Как давно ты знал?

Странник свешивается с крыла и зачерпывает соленую воду в правую ладонь. Осторожно кладет ее на навершие меча, а левой рукой касается Вреда.

От дрожащего клинка вода приходит в движение, крошечные возмущения на ее поверхности образуют орнаменты, закручиваются вихрями.

– Все это время я думал, что скрывал это от тебя…

Бродяга пожимает плечами и выплескивает воду.

– Хочешь, чтобы я ушел?

Он качает головой.

Вред снова отворачивается, находя успокоение в океанской тиши.

– Я должен кое-что тебе рассказать, прежде чем ты примешь это решение. Если ты все равно захочешь, чтобы я остался, то я последую за тобой, куда бы ты ни направился и что бы ни случилось. Если же нет, если ты меня возненавидишь или… или захочешь убить, то я пойму.

Странник ошарашенно поднимает брови, но Вред этого не замечает. В кои-то веки его внимание направлено исключительно в глубь себя.

– Я сказал, что подцепил скверну в Дивенбурге. Я имею в виду, буквально. Мне сделали операцию около двух лет назад. Хирурги Нелюди вживили мне эти глаза. Операция стоила дорого, я не мог себе ее позволить. Большую часть денег внесли разные городские организации в качестве аванса за мои услуги. Я понимал, что какое-то время буду полностью в их власти, но думал, что смогу справиться. Я думал… – Он умолкает. – Видимо, не больно-то я тогда вообще думал. Я хотел быть особенным. А кто из нас не хочет-то? Предполагалось, что эта операция позволит мне читать других людей, чувствовать, не лгут ли они, не замышляют ли дурного. Она должна была помочь мне разбогатеть.