Странник

Аттика забирает меч, усилием воли заставляя руку не дрожать.

– Я слышал, как мой поющий меч так менял интонацию всего раз, и было это у Разлома. Что ты такое на самом деле?

Тэмми начинает пятиться.

– Хватайте ее.

Оруженосцы подчиняются. Девочка кричит.

– Теперь разденьте.

На этот раз ученики неуверенно переглядываются.

Аттика повторяет приказ, подкрепляя слова угрожающей интонацией, чем вселяет в молодых людей покорность. Одежду срывают с тела, ткань растягивается и слегка расходится. Щуплые руки обвивают детский торс. На коже у девочки как по команде вскакивают мурашки.

Спереди Тэмми выглядит нормальной, но это не сбивает Аттику с толку.

– Поверните ее ко мне спиной.

У Тэмми на спине, между плечами, виднеется желтое пятно. По телу расползается сыпь, напоминающая вывернутый наизнанку синяк. Пораженная кожа вздымается от все нарастающих и уплотняющихся бугорков мышц.

Один из оруженосцев отшатывается, прикрывая рот рукой.

– В чем дело? – пискляво спрашивает девочка.

– Ты контактировала с инферналем.

– Неправда!

– Я служитель Крылатого Ока, – скрипуче отвечает Аттика. – Больше не ври мне.

– Я не вру! Я не встречалась с демонами. Просто видела одного, и все.

– Расскажи.

Тэмми говорит быстро, на глаза у нее наворачиваются слезы.

– Я хотела посмотреть на чудовищ. Их стаю заметили рядом с Колатом.

– Колатом? Никогда не слышал о Колате.

– А с чего бы вы о нем слышали? Так, еще одна дурацкая маленькая деревушка вроде моей.

– Продолжай.

– Монстры рыскали все ближе и ближе. Несколько наших охотников наткнулись на разбросанные кости всего в миле от дальних ферм. Они рассказывали, что кости были еще теплыми на ощупь!

– Сколько было чудовищ?

– Их было трое размером с тебя, но четверолапых, и еще дюжина величиной с меня. Лучших охотников из Колата в прошлом году забрали в армию, так что у них оставались только старики и те, кто на несколько лет меня постарше. В других деревнях все то же самое, но мы подумали: если у нас получится собрать по-настоящему большой отряд, то с нами все будет в порядке.

Аттика покачивает головой.

– И что произошло?

– Мне туда ходить не велели, но захотелось посмотреть на них самой. Я хотела понять врагов. И они оказались не такими, как я их представляла.

– Продолжай.

– Они были жуткими и страшными, но… – Она останавливается, страх солгать сражается в ней со страхом сказать правду. – Они показались какими-то знакомыми. Я не могу это объяснить. Но я их не касалась, клянусь.

Аттика крепче сжимает рукоять меча.

– А касаться было необязательно.

Не в силах уснуть, Странник уставился в потолок. Он закрывает глаза, открывает, вновь закрывает. Это ничего не меняет, ведь крики умирающих пронзают обветшалые стены. Изначальное содержимое занятого людьми склада давно исчезло, как и бо´льшая часть его крыши.

За кольцом внешней стены здания разместились соты комнат. Люди прячутся там от ветра, сбиваются вместе, чтобы согреться, вздрагивают, когда касаются ледяных поверхностей голой кожей. Большинство из них страдает от переохлаждения, беглецов пробирает дрожь, переходящая в озноб, в лихорадку. В пароксизме дрожи они покрываются холодным потом, отделяющим живых от сохранивших большее достоинство мертвых.

– Никак не заснешь? – спрашивает Вред. – Вот и Веспер не спится. Весь этот шум ее тревожит. Да, ты не мог бы пока ее подержать?

Странник садится, и Вред на ощупь пробирается к нему. В темноте передает ворчащую Веспер, которая размахивает рукой, словно цепом, пока не находит знакомый нос, за который можно ухватиться. Вздох бродяги превращается в свист. Веспер хихикает.

Вред топчется рядом.

– Я совсем замерз. Не возражаешь, если я с тобой посижу?

Странник не издает ни звука, и Вред подбирается ближе и обнимает его.

Веспер с исключительной точностью вцепляется во второй нос.

– Если тебе интересно мое мнение, то ты поступил правильно. По крайней мере, так у этих людей есть хоть какие-то шансы.

Ночь прорезает еще один стон, и Веспер испуганно вздрагивает. Все трое склоняют головы и крепче прижимаются друг к другу.

Поутру Вред считает тела. Больше половины беглецов не сумели дотянуть до рассвета. Из выживших только сорок три человека достаточно сильны, чтобы продолжать путь. Странник уводит их прочь из Слейка, в сторону окрестных деревень.

По пути один из мужчин вдруг останавливается и начинает орать. В ответ на попытки помочь он только кричит еще громче и скрежещет зубами. Бродяга отворачивается и идет дальше. К тому моменту, как в поле зрения показывается знакомая башня, от группы отделяются еще четверо, желающих испытать судьбу где-то еще. На самой границе деревни одна из девочек валится с ног. И больше уже не поднимается.

Поприветствовать одетых в лохмотья путников выходит группа торговцев, ведомая инстинктом стервятников, и из рук у Странника ускользают последние монеты. Взамен он получает еду на тридцать семь ртов. Несколько беглецов не в состоянии удержать проглоченное в желудках, их новые одежды покрываются желтыми пятнами.

Пальцы Вреда едва заметно касаются локтя бродяги.

– Это было благородно. Но что с ними случится завтра?