Странник

Через мгновение он мог уже различить пространство, разделяющее шахты, — оно напоминало серебристую ленту. Один из кораблей, сопровождавших его кораблик, так близко приблизился к падающей колонне камней, что он даже испугался, что произойдет столкновение.

В следующую секунду, без малейшего толчка, словно все это происходило во сне, Баба-Яга остановилась в четырех метрах над матово-серебристой лентой. Она была так близко, что Дон без труда увидел вырезанные на ней узоры — круглую витую арабеску, окруженную кольцом странных иероглифов.

Все еще в состоянии невесомости, он висел над экраном и смотрел вниз: он чувствовал себя, как рыба, выглядывающая через стеклянную стенку аквариума.

Неожиданно кораблик начал переворачиваться, словно были включены коррекционные двигатели или какая-то сильная рука начала забавляться им. Дон схватился за кресло, чтобы не потерять равновесия.

Движение прекратилось, когда сопла главного двигателя оказались точно под прямым углом к серебристой поверхности. Гравитационное поле начало медленно воздействовать как на космонавта, так и на корабль. Дон почувствовал три легких толчка: опоры корабля теперь твердо стояли на поверхности Странника. Дон продолжал судорожно цепляться за кресло, его тело становилось все тяжелее, пока — насколько он мог быть уверен после месяца, проведенного на Луне, — не достигло такого, или почти такого веса, какой был у него на Земле.

Однако это явление было отмечено им мимоходом, так как все внимание он направил на экран, в котором было видно небо Странника.

Вверху маленькие темные тучи, еще меньше чем прежде, так как уже не были видны лежащие в них поблескивающие шары, медленно плыли по небу, словно маленькие дождевые облака, гонимые легким западным ветерком над пустынными районами юго-восточной части Соединенных Штатов. Падающая колонна камней, достигающая самого неба, широкая теперь у основания и сужающаяся кверху, заслоняла значительную часть неба.

Небо не было ни светло-фиолетовым, ни желтым, ни черным, ни звездным. Оно представляло собой медленно кружащуюся смесь всех темных цветов, сумрачную радугу после бури, постоянно переливающуюся волнами. В нем была гармония и красота безустанной мимолетной симфонии цветов, одновременно оно казалось естественным, несшим обещание новых существенных изменений. Дон не знал, откуда берется свет, — может быть, это светится планета, или же он идет из уже видимых им шаров на тучах, а может быть, происходит из какого-то другого источника. У него это зрелище ассоциировалось с радужными полосами разлитого по воде масла или с полной динамизма картиной Ван Гога «Звездная ночь», но больше всего это напоминало ему яркие блестящие искры, которые мелькают перед глазами в темноте, если надавить на глазное яблоко.

Пока он размышлял, чувствуя себя так, словно оказался внутри какого-то гигантского мозга, послышался тихий скрежет, от которого у него кровь застыла в жилах. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как последняя задвижка на крышке люка медленно передвигается. Крышка открылась без видимой помощи, показывая странного вида лестницу, ведущую из кабины на пустой серебряный тротуар-ленту.

Странный, но приятный голос с легким акцентом произнес:

— Иди! Снимай скафандр и спускайся вниз!

В Австралии, Индонезии, на Филиппинах, в Японии, в восточной части Китая и Сибири уже наступила ночь. Странник, в котором все видели символ инь-янь, или мандалу, затронул религиозные и мистические струны в миллионах человеческих разумов. Восточная Азия присоединилась к Америке, предостерегая обитателей старых континентов, расположенных дальше на запад, центры культуры мира о том, что им суждено увидеть на небе, когда придет ночь.

Глава 20

Невидимое солнце высушило мокрую одежду Пола Хегболта, который продолжал лежать, не имея возможности пошевелиться и по принуждению всматривался в свое изображение, когда неожиданно возле пульта управления, прямо перед собой, он увидел две загадочные кошачьи мордочки, выглядывающие из цветника. Меньшая принадлежала Мяу, другая же была величиной с человеческое лицо. Коты грациозно выплыли из мрака, не зацепив ни одного розового лепестка или зеленого стебля и, не обращая ни малейшего внимания на него, повисли в воздухе друг напротив друга над самым цветником, профилем к узнику.

Тигриное существо держало маленькую серую кошечку на вытянутой лапе и тонком втором зеленом предплечье. Пол внезапно понял, что добавочный локоть, который сначала очень удивил его, на самом деле не что иное, как обычное кошачье запястье, находящееся над удлиненными костями лапы.

Шерстка Мяу была теперь сухой и пушистой; кошка явно не ощущала ни малейшего страха, потому что, перевернувшись на спину и положив серый хвостик на лапу зеленого в фиолетовых полосах существа, она серьезно смотрела в большие фиолетовые глаза… судя по всему, своей новой подружки.

Эта пара до странного напоминала Полу образ матери с маленькой дочкой на руках.