Странник и Шалопай

— Да, примерно так. Ну хватит философствовать, пошли знакомиться. Но сначала по коньяку, затем по кофе. Они подошли к барной стойке, Валерка заказал два коньяка, два кофе и бутылку коньяка с собой.

Шалопай пил свой коньяк, как–то не вкусно, быстро, скомкано. За прожитые жизни он так и не научился получать удовольствие от происходящих процессов, в том числе и пития. Это почти каламбур, но у него не было ни настоящих желаний, ни горя, ни радости, ни любви. Посредника это состояние Шалопая просто выводило из себя, он при встречах с ним «зверел» от своих тщетных попыток разозлить или наоборот развеселить Шалопая.

Другое дело он сам. Он еще застал времена шикарных «дворцовых» банкетов. Отдельные личности бывшего дворянства, выжившие после октября 1917 года, и их крепостные, влившиеся в ряды партхозноменклатуры внёдрёнными агентами, понимали толк в хорошей выпивке и закуске. Они были носителями еще того самодержавного понимания пользы от сытного возлияния для свершения дел государственных. Валерка был знаком с ними и сам не раз упоминал своих «крутых» учителей. Они научили его относиться к выпивке солидно. Коньяк он пил только по особым случаям, когда была нужда во вдохновении.

Казино было его музой. Музу надо было подпаивать.

Спиться он не боялся, так как его «секретный» знакомый объяснил ему популярно, что душа у человека живет не в теле, а в ауре, которая томится в теле только по необходимости.

Если тело знобит, и аура с душой мечутся по телу, то не грех и выпить. Пусть душа малость того, из тела выйдет, воспарит.

Этот факт, что не грех и выпить «для души», Валерка принял сразу и безоговорочно, а для закрепления усвоенного материала сразу же потащил своего «секретного» знакомого в храм божий, к другому знакомому богослужителю, не то католику, не то иудею, не то мусульманину, а может быть и к православному.

В конфессиях он разбирался не очень, и храм, и его служители его привлекали удобством общения, абсолютной «крышей» и хлебосольством хозяев.

Валерка, конечно, немало делал для «укрепления» веры и был даже жалован золотым знаком или орденом, но это были «брызги» в сравнении с океаном отпущенных ему грехов, причем во всех конфессиях.

Коньяк он пил медленно, осторожно, в полудрёме — это был процесс медитации, так он настраивался на все случаи жизни. Кофе он не любил, он мог понять и принять свою зависимость от спиртного — это был бензин, на котором он жил и двигался, но зависимость от кофе ему претила. Кофе начали пить уже на его памяти.

Сначала «оттепель» родила «младотурок»[16], а от «турок» может быть только кофе. Потом они довели власть до «застоя», и пока она «стояла», они во власти укрепились, освоились и стали именоваться «младореформаторами», окончательно вытеснив чай, традиции и русскую культуру.

Все вдруг захотели ясно соображать и быть прагматиками, это в России — то. Так появился кофе.

Кофе он выпил залпом, крякнул, ругнулся и сказал: «Пошли знакомиться». Они подошли к столу, за которым Валеркины знакомые пили чай и водку. Валера сразу начал разговор, обратившись к своему, не очень желанному, но теперь заинтересовавшему его, знакомому: «Доброе утро, никак не ожидал встретить вас здесь, да еще в окружении лучшего игрока этого казино». Странник ответил: «Вы же знаете, пути Господни неисповедимы, да и пустое это. Присаживайтесь к нам».

Странник был рад такому повороту событий, за одним столом оказались посредник, Шалопай и женщина–игрок. Все они могли повлиять на спасение Земли от окончательного разрушения.

Посредник продолжил свое обращение: «Мы вот сидим, чаек пьём, ведем мирную беседу. Моя знакомая недавно из–за границы приехала, рассказывает, как они там всерьез проблему обсуждают по вшиванию каждому человеку в тело датчика слежения, чтобы знать, кто, где, с кем, когда и зачем. А чтобы народы к этой мысли, быть под неусыпным контролем — попривыкли, они такие датчики уже всем собакам позашивали, а для людей конкурсы устроили под названием «На виду», «За стеклом». Суть конкурсов состоит в том, что заселяют несколько пар в дом, или высаживают на остров и транслируют их жизнь по телевизору на все страны мира. Или еще веселее, заселяют в дом толстяков и организуют за ними тотальное слежение от порога и до туалета.

— Зачем? — вставил Шалопай неосторожно.

— В этом вся хитрость, вся драма разворачивается возле кровати, если это мужчина и женщина, и возле холодильника, если толстяки. Но с кроватью уже вопрос решен, её перестали стесняться, столько кругом порнографии, секса и разных секс — символов.

Со жратвой сложнее. Все страны смотрят на мучения толстяков, чтобы эти толстяки лишнего не «откусили», и начинают сознавать всю пользу тотального слежения и диеты. Но чтобы усыпить бдительность обывателя, ему постоянно сообщают, что если толстячок похудеет на 500 граммов, то ему дадут приз — 500 граммов золота. Вера утверждает, что это «лучшее», что можно было придумать.