Странник с планеты Земля

Занимающиеся этой темой учёные пришли к выводу, что группы должны состоять только из высокоуровневых, с индексом каждого не меньше пятнадцати, а возможно и двадцати. Мало того, они предположили, что перейти границу можно лишь в одном месте, но это место не имеет постоянной привязки к пространству. Год-два, и оно смещается в новую точку, возможно, на сотни или даже тысячи тин в ту или другую сторону вдоль туманной стены. И отыскать, а точнее почувствовать это место опять же могли только высокоиндексные. Их, как сказал один из исследователей, должно туда тянуть неосознанно, они должны просто идти в направлении перехода, думая, что рвутся к свободе.

Учёных, изучающих феномен, курировал барон Асталис. Полной информацией о результатах исследований владели лишь он и Князь…

— То есть, он дал мне и моему другу сбежать, только чтоб проследить, куда мы направимся, надеясь найти точное место этого перехода? — спросил я у Растуса.

Бывший мастер кивнул:

— Скорее всего, милорд. Но у него были ещё какие-то приспособления (о них он мне не рассказывал), которые потом подтвердили, что план сработал и место перехода и в самом деле где-то в баронстве Румий. Где-то на севере. Но, где конкретно, я сказать не могу, хоть убейте.

Имперский полевой полиграф «мигнул» зелёным, сообщив, что Растус не врёт.

— А нас он зачем искал, да ещё с целой армией?

— Не хотел терять ценных исходников. Из вас можно было вытянуть несколько доз отличного эликсира. А армия — это для захвата баронства, чтобы никто не мешал. Времени было немного, переход мог сместиться в любой момент, а переговоры с хозяевами могли занять целый год, такое уже бывало.

— Ага. Значит, сегодня он всё ещё там, раз вы опять к нам припёрлись?

— Видимо, да, милорд.

— Ясно. Но есть одна нестыковочка, — почесал я несуществующую бороду и уставился на допрашиваемого.

— Какая, милорд?

— Почему твой хозяин искал только нас и не искал госпожу Паорэ? У неё же ведь тоже высокий индекс, не так ли?

— Её считали погибшей, милорд. «Сладкий приют» во время беспорядков сгорел, все, кто там был, погибли.

Детектор лжи опять подтвердил, что Растус говорит правду.

— Кто его поджёг, выяснили?

— Да, милорд. Его крышевали «шершавые», поэтому ваши друзья…

— Друзья? Какие ещё друзья?

— Ну, эээ, ваши коллеги по ремеслу, «честные убийцы».

— Понял, — остановил я его. — Можешь не продолжать…

На сборы у нас ушло всего полчаса. С Гасом я договорился заранее, поэтому, когда мы вышли во двор, там уже находился готовый к взлёту челнок. Провожали нас двое: Сапхат и Нуна. Всем остальным (включая охрану) было приказано покинуть замковый двор и не появляться там до специального разрешения.

Перед тем, как лететь, «третий» вдруг подозвал Нуну, а когда она подошла, развернулся к нам с Пао и гаркнул, как на плацу:

— Милорд! Миледи! Разрешите обратиться к вам с просьбой.

Глядя на его вытянутую «кирпичом» морду, я едва не расхохотался.

Баронесса, однако, приняла такое обращение как должное:

— Слушаем вас, селенц.

Хочешь не хочешь, пришлось тоже накинуть на физиономию выражение значимости и официоза.

— Милорд! — торжественно начал «третий». — Я хочу попросить вас принять от меня клятву верности и служения.

Мои брови поползли вверх.

Ничего не поняв, я посмотрел на Паорэ.

Та едва заметно кивнула.

Оглянулся на Ан.

Анцилла пожала плечами.

Хмыкнул, шагнул к приятелю и тихо поинтересовался, чтобы другие не слышали:

— Напарник, что это значит? Что это, мать его за ногу, за представление?

— Прости, камрад, но так надо, — так же тихо ответил «третий».

— А поконкретнее можно?

«Третий» вздохнул:

— Ты понимаешь… просто я… хочу остаться на Флоре. Совсем. Навсегда.

— Остаться? И в чём тут проблема? — не понял я сказанного. — Я-то здесь каким боком?

— Проблема в традициях, — дёрнул щекой напарник. — Каждый живущий в Княжестве должен иметь статус. Подданство, вассалитет, сословие, отношение к собственности… По факту, у меня сейчас нет ничего. Да, пусть я свободен и волен делать всё, что угодно, но по здешним законам моя свобода — это свобода личная и она никак не касается кого-то другого.

Я покачал головой.

— Всё равно ничего не понял. Причём здесь кто-то другой?

— Я тоже раньше не понимал. Но теперь вижу: без статуса здесь никуда. У тебя этот статус есть. Ты — барон, пусть и мятежный. Хозяин округи. Все, кто живут в баронстве — твои подданные. Паорэ — признанная подруга барона и мать наследницы. Сапхат — мастер. Борс, Таг, Калер и остальные дружинники — ближние слуги или, как здесь говорят, «хранители чести». Нуна… — на этом месте Гас внезапно запнулся, — называет себя старшей баронской рабыней и ничего предосудительного в этом не видит.

— Старшей рабыней? Я ей такого статуса не давал.

Я безусловно, помнил, что сам говорил Анцилле про Нуну, но чтобы она не просто считала себя обязанной мне и Паорэ, а добровольно приняла рабское звание… Нет, додуматься до такого я бы точно не смог.

— Знаю, что не давал. Но тут такие традиции. Тут даже статус рабыни выше любого бесстатусного, а уж если рабыня имеет приставку старшая, то уважение к ней в сотни раз выше, чем к большинству свободных.