Странники зазеркалья

– Пневмония – это вирусная болезнь. А тюремщикам было запрещено с ним общаться. Откуда было взяться вирусу в его камере? Климат там тёплый, он не мёрз. К тому же умер летом. Сквозняков у него тоже быть не могло, если предположить обычную простуду. Могилу его в окрестностях Сан-Лео так и не нашли. Спрашивается: куда дели труп?

– А что ж ты самое главное-то не сказала? – усмехнулся Глеб.

– Тебе оставила. У меня всё это пока в голове не укладывается.

Все перевели взгляды на Глеба.

– Я поинтересовался у экскурсовода, откуда он так хорошо знает русский. Он ответил, что много русских туристов приезжает, но потом предложил нам посидеть в баре, выпить по бутылочке «эликсира жизни» по рецепту великого графа. На самом деле эликсиром оказалось неплохое вино. После первой бутылки экскурсовод поведал, что он потомок одного из тюремщиков, охранявших Калиостро. И в роду у них передаётся, что однажды маг вернётся и что говорить он будет на русском языке. Поэтому его прадед некоторое время жил в Санкт-Петербурге, чтобы выучить русский, и с тех пор все в его семье учат наш язык.

– И сразу же у меня возник вопрос: «А как вы его узнаете?» – перебила Глеба Анна.

– И он сразу же логично ответил, что и не надеется его узнать. Просто разговаривает со всеми русскими, чтобы язык не забывать.

– Просто все русские щедро угощают эликсиром, – засмеялась Анна. – И с удовольствием подставляют уши под его спагетти.

– Ещё он сказал, – продолжил Глеб, – что по преданию, если кто-то придёт и скажет, что он и есть Калиостро, значит, это точно не он.

– Как так? – удивилась Оксана.

– Странники никогда не воплощаются в старую форму.

– Странники?! – одновременно воскликнули Александр и Оксана.

– Странниками это уже мы с Анной стали их называть, – пояснил Глеб. – А он назвал их «strano», что в переводе означает буквально «странный, чудной».

– Интересно, что по-английски «странный» звучит как стрэндч, – добавила Анна. – А по-испански «екстраньо». Тогда как «странник», в смысле «путешественник», в этих языках звучит иначе и по-разному.

– Интересно! – удивилась Оксана. – А я думала, что наше слово «странный» в смысле «чудной» произошло именно от «странник, иностранец» в том смысле, что чудные они для нас казались.

– А получается, что это вроде как отдельное общеязыковое понятие, поскольку в тех языках «странный, чудной» вообще никак не созвучно слову «страна».

– И слову «чудо» тоже не созвучно, – добавил Глеб. – Я потом проверил. Короче, итальянец-экскурсовод называл их «страно», ну и мы решили называть их странниками.

– И кто же это такие?

– Наш собеседник после трёх бутылок «эликсира» поведал, что в нашем мире живут люди, способные переселяться из одного тела в другое без потери памяти. Таким образом, они, получается, живут как бы вечно, иногда меняя тела, как износившуюся одежду.

– Обалдеть! И одним из таких странников был Калиостро?

– Нет. Калиостро был всего лишь учеником. И надо сказать, не самым хорошим. Он слишком увлёкся полученными способностями и забыл об осторожности, о скромности. Поэтому пришлось изолировать его от мира, предварительно припугнув. Его приговорили к смертной казни через сожжение, но в последнюю минуту Папа вдруг отменил приговор и заменил пожизненным заключением в одиночной камере. Официальная история считает, что Папа был обязан Калиостро исцелением от какой-то болезни. Но если это так, было бы странно приговаривать его к сожжению как шарлатана. А по одной из легенд, к Папе явился дерзкий чужестранец и потребовал аудиенции, послав ему через секретаря какой-то пароль. Папа немедленно принял его и после встречи распорядился отменить казнь. По словам нашего экскурсовода, его далёкий прапрапрадед был приставлен к Калиостро тюремщиком, чтобы следить за ним. Он должен был сообщить, когда заметит, что узник пришёл наконец к необходимому уровню смирения. – Глеб замолчал.

– Ты сказал, что… – Оксана прищурилась, вспоминая, – странники не возвращаются в ту же самую форму. Что это значит? И при чём тут Калиостро, если он не был странником.

– Он был учеником одного из них, и у него вроде как были шансы в следующей жизни тоже стать странником, если он всё вспомнит.

– И он вспомнил? – улыбнулась Оксана.

– Видишь, какая получается ерунда, – засмеялся Глеб. – Если он скажет, что он Калиостро, то он ещё не странник. Хотя и странником он себя пока вообще не чувствует.

– А что ещё рассказал ваш экскурсовод?

– Если ему верить, эти странники имеют некоторые особенности, по которым их можно узнать.

Все оживились и зашумели в нетерпении.

– Первое: они никогда не прикасаются к деньгам.

– О боже! – воскликнула Оксана. – Это же наш Йосиф Якич! Все свои манипуляции он совершал только с помощью взаиморасчётов между другими людьми.

– Я тоже сразу вспомнил о нём, – улыбнулся Глеб. – Во-вторых, они никогда не едят, по крайней мере прилюдно. Их никто никогда не может увидеть жующими.

– А пить могут?

– Пить могут. Причём не брезгуют и винами.

– Йосиф Якич всё время пил зелёный чай без сахара, – сказала Соня. – Но я ни разу не видела, чтобы он хотя бы прикоснулся к печенью.