Странность

Салли гнала нас без жалости. Мы одолевали дюну за дюной, воздух с натугой вырывался из наших легких, пот жалил нам глаза. Ватсон едва мог за нами угнаться; хоть он и ехал на новых гусеницах, в его шестеренки набилось слишком много песка и пыли. Он начинал отставать.

Я тоже шла все медленнее, в свою очередь становясь обузой для других. В конце концов Салли в гневе обрушилась на меня:

– Да что с тобой, девчонка? Я-то думала, ты крепкая. Что, не выдерживаешь такой скорости?

– Он за нами не успевает! Мы несемся слишком быстро!

– А знаешь, кто еще несется слишком быстро? – Ей не нужно было уточнять. – Если твой маленький посудомойщик не справляется, значит, ему придется искать дорогу самому.

Чуть поодаль упирался руками в колени Джо, для которого остановка стала возможностью перевести дыхание.

Мы приближались к центру кратера; из-за окружавшего нас скального периметра горизонт со всех сторон был темным. На пути начинали попадаться торчащие из песка скалы, останки одного из миллионов метеоритов, рухнувших на Марс за его долгую мрачную жизнь. Салли посмотрела на ближайшую – клиновидную, похожую на гигантский дверной стопор, – и махнула в ее сторону рукой.

– Давай дойдем хотя бы дотуда, – сказала она. – Это позволит нам оглядеться, а ты почистишь своей железяке гусеницы. Вдруг это поможет.

Через полчаса мы добрались до скалы; ее тень одарила нас милосердной прохладой. Я чувствовала, как у меня на лице высыхает пот. Ватсон медленно остановился; песок в его гусеницах захрустел, как толченое стекло. Я скривилась, хоть и знала, что он не чувствует боли.

– Я заберусь наверх и осмотрюсь, – сказала Салли. – Ты оставайся здесь, в тени. Джо, пойдешь со мной.

Это запустило сигнал тревоги у меня в голове, но я была не в том положении, чтобы возражать. Они должны были залезть наверх, а я должна была почистить Ватсона. Я смотрела, как они карабкаются: Салли поднималась невероятно сильными рывками, словно сама была Автоматом, а Джо копошился и оскальзывался позади нее.

Ватсон открыл люк на своем корпусе, и я достала оттуда щетки и смазку. Зияющая дыра от пули – искореженный металл, запах масла – вблизи ужасала, и у меня задрожала нижняя губа. Опустившись на колени, я принялась за работу – сначала извлекла самые крупные камни, а потом обрызгала гусеницы растворителем, который должен был помочь мне избавиться от песка и пыли.

– Ты как, Ватсон?

– Я по большей части функционален, хотя пуля нарушила подвижность моей левой руки. Эта чистка улучшит мою способность к передвижению. Надеюсь, это всех удовлетворит.

– Ага, конечно. Я не слишком беспокоюсь о том, чтобы их удовлетворить. Это они должны бояться, что не удовлетворят меня. Вся власть тут в моих руках.

Ватсон не ответил. Конечно же он не ответил: я ведь к нему не обратилась. И все же я не могла не посчитать его молчание знаком осуждения.

– Я могла бы сдать их обоих шерифу. Они оба помогают культистам, а она еще и живет у Шенков, которые гонят самогон. Один мой визит – и наш город излечится сразу от двух болезней. Верно, Ватсон?

– Не сомневаюсь в вашей правоте.

Я заметила, что грязь на гусеницах начинает пениться и шипеть. Еще минута – и я смогу приняться за настоящую работу.

– Тебе когда-нибудь хотелось уметь разговаривать, как мы?

– Я не понимаю, о чем вы. У вас какие-то проблемы с восприятием моей речи? Возможно, отошла трубка.

– Нет, я о том… как звучат наши голоса. Какие слова мы используем. Ты говоришь с британским акцентом. Это мы его для тебя выбрали. Это была шутка. Тебя это не беспокоит?

Ватсон повернул голову, словно уставился куда-то вдаль.

– Я – шутка?

– Нет. А вот твой голос – да. По крайней мере, был шуткой. Ну, то есть в этом ничего плохого нет, просто… у тебя ведь не было выбора.

– Возможно, мне нужен новый голос.

– А какой бы тебе хотелось?

– У меня нет предпочтений, мисс Крисп. Я ведь Автомат.

Мне не хотелось смотреть на него. Поэтому я взяла пинцет и тряпки и занялась его гусеницами. Растворитель сделал свою работу – грязь отходила легко. Вскоре мне в голову пришла идея. Я обрызгала растворителем грудь Ватсона – осторожно, чтобы не попасть в дыру на его плече.

Нельзя сказать, что дома мы пренебрегали чисткой Ватсона, но и образцовыми хозяевами не были, особенно с тех пор, как наступила Тишина. На его корпусе скопился слой жира; поднятый ветром песок прилипал к нему, и Ватсон словно порос розовым пушком. Весь этот ковер грязи вспенился у меня на глазах. Подождав, я провела по нему тряпкой и поразилась яркости скрывавшейся под ним желтой краски.

– Ночью ты видел сон, Ватсон, – сказала я, продолжая чистить его.

– Это невозможно, мисс Крисп.

– Я знаю, но ты его видел. Тебе снился грибной сад и парящие зеленые звезды. Я видела грибной сад всего несколько дней назад. В подвале у вдовы Кесслер.

– А звезды там были?

– Нет.

Я снова обрызгала его, снова убрала грязь. Я тратила растворитель, предназначавшийся для более тяжелой работы, но останавливаться не хотела.

– Однажды папа рассказывал мне о земных светлячках. Он сказал, что они похожи на парящие звезды.