Странности любви

Мередит медленно повернулась к леди Кармайкл. Все в сердечной манере поведения этой женщины говорило, что она абсолютно искренна, что она действительно надеется на то, о чем говорит. Констанс хотела верить, что ее сын в конце концов обретет сказочное счастье.

Hо с каждым днем Мередит находила все больше улик, которые не позволяли надеяться на счастье Тристана. Ни с ней. Ни с любой другой женщиной. Она испытывала огромное желание подготовить Констанс к удару, который ее ожидает.

Если быть до конца честной, иногда ей хотелось предупредить Тристана. Изменить своему долгу, чтобы спасти его.

— Я очень признательна вам за то, что вы заботитесь обо мне, о моем счастье, — запинаясь, заговорила Мередит. — Ваша доброта трогает меня гораздо больше, чем вы могли бы подумать, но…

Леди Кармайкл подняла руку, останавливая ее.

— Это не мое дело, я знаю. Я только хотела сказать то, что думаю, но больше я не буду вмешиваться. Вы и мой сын сами должны разобраться, что с вами происходит. — Она протянула руку, чтобы погладить Мередит по щеке, и лицо ее стало очень мягким. — Вы были такой славной девочкой. И стали такой прелестной молодой женщиной.

— Благодарю вас, миледи, — с трудом выдохнула Мередит.

Констанс отстранилась, и исходившая от нее магическая сила исчезла. Теперь, когда Мередит смогла перевести дух, она взглянула на свою собеседницу. Ей хотелось выскочить из комнаты и сбросить с себя чувства, вызванные Констанс, но она не могла этого сделать.

— Могу я спросить, хорошо ли вы знаете мистера Девлина? — решилась Мередит, стараясь говорить без нажима и не выдать смятения чувств.

Леди Кармайкл подняла голову.

— Боюсь, не очень. У Тристана много друзей в Лондоне, которых я не знаю. — Тень пробежала по ее лицу. — Больше, чем когда-либо раньше. Мистер Девлин один из них. Кажется, симпатичный человек.

Мередит всмотрелась в лицо собеседницы. Несмотря на надлежащую вежливую оценку, когда Констанс заговорила о Девлине, выражение глаз у нее стало другим, губы сжались. Мередит не сомневалась, что леди Кармайкл ничего не знает о деятельности Девлина. Если Констанс испытывает к нему неприязнь, то она порождена только интуицией.

— Я потому спрашиваю, что слышала, будто у вашего сына с ним общий бизнес, а я всегда интересуюсь новыми возможностями вложения средств, — произнесла Мередит.

Констанс засияла.

— У моего сына талант бизнесмена, — сказала она. — Посмотрите, насколько лучше пошли дела в Кармайкле с тех пор, как он стал маркизом. Если вы интересуетесь инвестициями, он, несомненно, будет вам полезен.

— И он никому не поручает вести дела? — уточнила Мередит.

— Насколько я знаю, нет, — ответила леди Кармайкл. — То есть ему помогает Филипп Баркли, но Тристан гордится тем, что всегда сам вникает во все тонкости управления имениями и коммерции.

Мередит почувствовала, как внутри у нее все скрутило, хотя Констанс только подтвердила факты, уже известные ей. Не было никакого человека, который бы, оставаясь в тени, манипулировал Тристаном или злоупотреблял его доверием.

Скрыв разочарование, Мередит сказала:

— Прошу меня извинить. Мне нужно успеть кое-что сделать перед ужином и сегодняшним балом.

— Разумеется. — Леди Кармайкл кивнула. — Спасибо, что вы посидели со мной и отвлекли старую женщину от грустных мыслей.

Мередит с улыбкой выскользнула из комнаты. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к стене, не в силах вздохнуть. Мысленно возвращаясь к разговору, она не могла не терзаться, зная, что ничто не сравнится с болью, которую она причинит собранными уликами.

Она погубит эту семью. Констанс будет убита. Имя Арчеров навсегда покроется позором. Тристана в лучшем случае сошлют на каторгу в Австралию… а в худшем… Она вздрогнула и отказалась додумать мысль до конца. Это было бы страшно.

Но идя по коридору, она осознавала, что есть еще один человек, который пострадает в результате ее расследования.

Она сама.

Мередит небезразлична эта семья. Уничтожив Тристана, она расстанется со своими надеждами, ей придется только терзаться мыслями, что она погубила его.

— Сегодня на маскараде, — шептала она, направляясь к лестнице, чтобы выйти на свежий воздух.

Пока гости будут развлекаться, наслаждаться напитками и гадать, кто этот потрясающий джентльмен, танцующий с дамой, и кто эта прекрасная дама, ей нужно будет сделать то, чего она пыталась избежать.

Обыскать место, куда она боялась и шагу шагнуть. И сделать это надо как можно быстрее.

Бал кружился вокруг Тристана, как запущенный детский волчок. Мелькание красок, загадочные маски. Ежегодный маскарад был давней традицией Кармайкла, уходящей корнями во времена прапрадедушки. Мать Тристана поддерживала традицию даже после того, как умерли его отец и брат.

— Это наш долг и наша надежда, — сказала она сквозь слезы.

— Долг и надежда, — повторил он. Его отец вложил оба эти понятия в его голову, но Тристан никогда не думал, насколько близко ему придется познакомиться с ними. С ложью и предательством. Но так случилось, и ничего нельзя изменить.