Странности любви

— Правильнее — созвездие Креста: На небе.

— Н-не знаю, сейчас спрошу у Мухаммеда, — покраснела Таня: такого вопроса она не предусмотрела. В расстройстве даже забыла, как по-английски "созвездие".

Мухаммед в астрономии явно тоже был не силен. Тщетно Таня тыкала пальцем в автобусное стекло, показывая на темнеющее небо: "Виден отсюда Крест или нет? Ну что ты, никогда на небо не смотришь?" Мухаммед лишь смущенно улыбался, пожимал плечами; Калинин терпеливо ждал, стоя в проходе. Тане тоже хотелось встать и стоять, пока он с ней будет разговаривать, просто с трудом удерживала себя от такого желания.

— Не морочь ты гидам голову, — посоветовали Калинину из глубины автобуса. — Выйди и глянь на небо, виден твой Крест или нет.

Таня с благодарностью посмотрела на говорившего: Аркадий Аркадьевич Вонави, поджарый пятидесятипятилетний мужчина с умными красивыми глазами и с благородной сединой на висках. Самый высокий в группе. И жена ему под стать — высокая, с гордой посадкой головы, когда-то явно красивая, но и сейчас, располнев, резвости движений не утратила. Работает на радио. Фамилия у них итальянская, а лица у обоих хронически наши, славянские. Может, для экрана псевдоним взял? Вонави ведет по телевизору популярные передачи на нравственно-этическую тему. Таня заметила, как взволновались в самолете стюардессы, узнав в нем звезду телеэкрана. Просили автограф, перевели в пустующий первый класс, и жена тоже, кажется, снималась в каких-то телефильмах, но Таня не помнила, в каких именно. Отношения между супругами были очень трогательные: Вонави обращается к жене не иначе как "ангел мой".

— Спроси гида, до которого здесь магазины работают, — наклонилась к Вонави его жена.

Он продолжал сидеть, прикрыв глаза.

— Спроси, — повторяла громче.

Аркадий Аркадьевич толкнул ее коленкой, и мадам Вонави умолкла.

— Прости, ангел мой, — с некоторым запозданием покаялся Аркадий Аркадьевич.

Таня очень живо представила: ее, уже состарившуюся, с дряблой шеей, прикрытой шелковым шарфом, кто-то нежно берет за руку и дряхлым голосом произносит: "Прости, ангел мой". Мой ангел… Да нынешняя молодежь и слов-то таких не знает! "Ну, ты, мать!" или еще лучше: "Телка".

У гостиницы Таня, пропустив туристов, вышла последней, убедившись, что в автобусе никто не забыл вещей.

Калинин терпеливо ждал у подножки, подал руку. Таня смутилась, а Михаил Ильич, воспользовавшись заминкой, поднес ее руку к — губам и церемонно поцеловал.

Таня, выйдя из автобуса, задрала голову.

— "Вопросов есть?" — шутливо спародировал Калинин. И, догадавшись, что именно она ищет на небе, вздохнул: — К сожалению, тучи. Ничего не видно — ни Креста, ни других звезд. Кроме…

И слегка пожал Танину руку.

В ярко освещенном вестибюле сновали юркие носильщики, подстерегая западных иностранцев — с наших туристов, они знали, "бакшиш" не сорвешь. Несколько человек из московской группы еще ожидали у лифта, остальные уже поднялись наверх. Таня стояла у ступенек, вдыхая теплый декабрьский воздух. Идти в гостиницу почему-то не хотелось.

— Зима, а тепло, как у нас в мае, верно? — словно прочел ее мысли Калинин. — "Зимний вечер в Египте". Неплохое название, как вы считаете, Танюша? Красивое у вас имя! Татьяна Ларина. Вы мне очень напоминаете мою первую девушку. Ее тоже звали Таня. У нее были такие же красивые…

— Не слушайте этого старого ловеласа, Танечка! — услышала сзади громкий смех. — Эти комплименты он говорил еще моей бабушке. Пошли, старик, мне надо с тобой посоветоваться.

Вонави, держа одной рукой жену за локоть, подхватил под руку смутившегося Калинина.

— Ой, мне тоже надо с вами посоветоваться, — спохватилась Таня. — Насчет встречи с египетскими писателями. Завтра придет представитель из консульства, надо уточнить дату.

— А нужна ли нам эта встреча? — Вонави посмотрел на Калинина. — Думаю, наши египетские коллеги тоже не сильно на нее рвутся.

— Верно, — оживился Михаил Ильич. — Программа и без того напряженная, личного времени почти нет. Надо ведь и магазинам отдать должное. Местные лавочки ве-есьма любопытны. Может, вместе туда заглянем, Танюша?

Калинин улыбнулся ей одними глазами. Он выглядел усталым, и Таня подумала: в самом деле, зачем им эта встреча? Пусть отдохнут. Да и магазины на последний день оставлять не следует.

Интересно, думала Таня, что Калинин выберет для своей жены? Наверняка захочет привезти что-нибудь необычное, с местным колоритом. А в ответ получит теплый взгляд, улыбку, любовь и взаимопонимание…

Когда экскурсии заканчивались, Калинин подзывал Таню на сиденье рядом с ним — специально занимал. И пока автобус мчал к гостинице, они говорили. Таню подкупала его сдержанная, ненавязчивая манера. "С ним уйдет то немногое, что досталось нашей нации в наследство от старой интеллигенции", — вспомнила, глядя в увеличенные стеклами глаза Калинина, прочитанную в старинной книге фразу.

— О чем вы пишете? — спросила она как-то Калинина. — У вас есть что-нибудь с собой? Дайте почитать.