Странные и удивительные мы

Эд начал бегать в двадцать лет, в ту пору, когда из-за бедности не было возможности ходить даже в самый захудалый спортзал. Теперь же необходимость начать свой день на свежем воздухе с хорошей физической нагрузкой, стала такой же привычной как кровь, текущая в венах или как узоры на кончиках пальцев.

— Завтра позанимаюсь подольше, — ответил он.

Джулия повернулась и направилась через комнату к туалетному столику, и взяв флакон духов, она брызнула на запястье. Аромат поплыл, заполняя комнату, и обволакивая лицо Эда. Ему захотелось чихнуть, но он не смог.

— Может кофе? — спросила Джулия.

— Нет, — прошептал он, — спасибо.

Она подошла к кровати и присела, чтобы погладить его волосы, словно больного ребенка.

— Эд, все в порядке?

Он взглянул на ее. В ответе не было необходимости. Она знает. Не может не знать. Эд видел, как Джулия внезапно испугалась молчания. Ему нужно было произнести что-нибудь ободряющее — что между ними все хорошо. Но слова не шли. Он протянул руку, быстро сжал и отпустил ее пальцы. Физически она все та же женщина, покорившая его в момент встречи. Но сегодня ее голубые глаза оттенка «тиффани», тонкая купидонова дуга над верхней губой не волновали его. Не было больше того «Супермена», каким он был в начале их отношений, благодаря ей.

— Знаешь, у меня есть идея, — начала Джулия. Веселые нотки ее голоса повисли между ними, как паутина, грозившая прорваться под малейшим давлением. — Ты сможешь уделить мне часок сегодня?

— Для чего?

— Я подумала, что мы могли бы устроить романтический обед. Я угощаю. Как было у нас в начале. А потом… Мы увидим, куда нас это приведет.

Уголок ее рта игриво изогнулся, а рука скользнула под простыню, дотронувшись до его кожи. Эд сел, и Джулия отняла руку.

— У меня встреча в час, — ответил он и это чистая правда. — И скорее всего, она займет весь день. Извини.

Он увидел, как новые слезы сверкнули в ее глазах, и внутри опять все сжалось. Было время, когда его единственным желанием было сделать ее счастливой. Когда-то каждая песня напоминала ему о ней. Когда-то ее простое сообщение могло превратить ужасный в день в счастливый.

— Хорошо, — с трудом выговорила она.

Джулия наклонилась и поцеловала его лоб. Он почувствовал липкость блеска для губ. Подойдя к двери, она остановилась и повернулась.

— Я люблю тебя, Эд. Очень, — прошептала она.

Он хотел ответить, но спазм сдавил горло.

— Увидимся позже. — И вышла.

Услышав отъезжающий «Рэндж-Ровер», Эд взял пульт и включил телевизор. Передавали новости из Алеппо: на экране в обломках и крови ребенок не старше трех лет. Его глаза наполнены слезами и болью. Репортер рассказывал, что ребенок — один из немногих, кто выжил в бомбовой атаке на детский сад в Сайф-аль-Даула.

Эда накрыла волна отвращения к миру и к самому себе. Итак, его брак, не оправдавший высоких ожиданий, не настолько крепок, как думают окружающие. И что? Его проблемы мелочь по сравнению с тем, что пережил этот сирийский малыш.

Он напомнил себе, что должен быть благодарен за все, что имеет. Не просто за вещи. Это никогда не мотивировало его. Оно лишь украшение, пусть в школе он и интересовался машинами. Лет с восьми мечтая водить автомобиль, Эд получил на рождество «Скейлекстрик»,^[10] не замечая и не заботясь о том, что тот не был новым, и каждый раз на резких поворотах зажигал огоньки.

У него было все, о чем можно было мечтать. Родители — которые до сих пор живы и здоровы, — в крепком браке. Друзья, с которыми он может пропустить по кружке, и пара таких, за которых отдаст жизнь. Работа — его страсть и смысл. Неважно, что ему плохо, это состояние всегда быстро проходит. Эд умел делать жизнь лучше. Он всегда был таким.

На мгновенье прикрыв глаза, Эд взял телефон и проверил почту. Триста пятьдесят семь непрочитанных сообщений высветились на экране и перед его глазами все поплыло. Мужчина решительно сбросил одеяло, сел и вздохнул полной грудью, прежде чем принять решение. Настало время для разговора с Джулией.

Глава 12

Элли

К концу июля университетский кампус превращался в город-призрак. Доски объявлений между зданиями научных факультетов пустели. На площади Аберкромби не осталось лежащих на траве студентов. И только педагогический состав продолжал неторопливо работать, и казалось, что мир за пределами офиса застыл. Но трудовой ритм моей жизни был все таким же активным — я любила находиться в лаборатории.

Быстро перекусив и схватив новый выпуск «Журнал физиологии», я устремилась в лабораторию, расположенную в недавно пристроенном к нашему офису здании. Распахнув двери, увидела склоненную над микроскопом голову Халида, его татуированные руки и очередную футболку Guns ’N’ Ros под белым халатом.

— Тук, тук, — бодро поприветствовала я.

Повернув голову, он не удивился моему присутствию.

— Начинаю думать, что ты не доверяешь мне следить за проектом.

— Конечно, доверяю. Да и потом, осталась только мелкая работа, связанная с беготней. — Он пронзил меня взглядом. — Правда, очень важная работа. — поспешно добавила я. — А что у тебя?

— Проверяю бактерии. Клетки выглядят здоровыми.

— Рада слышать.