Странные игры

Завершив его, Кэти тщательно вытерла руки и вернулась к кукольному домику. Осторожно вытащила из гостиной миниатюрные напольные часы и исследовала их, проведя пальчиком по деревянной резьбе. Удивленно вздохнула, обнаружив наверху маленькую дверцу. Несколько раз то открывала ее, то закрывала, и наконец вернула часы обратно. Тихонько тронула двуспальную кровать в «родительской спальне».

Сегодня ночью Робин делала примерно то же самое. Прошла пара десятков лет, и вот – можно играть с кукольным домиком, не страшась быть пойманной с поличным. Она изучила каждый предмет мебели, залюбовавшись потрясающей ручной работой. Не сразу поняла, что плачет – отчасти по той девочке, которая годами отчаянно желала прикоснуться к чуду, отчасти по взрослой женщине, осознавшей: время ушло, прошлое не вернешь. Да, у Робин появилась возможность осязать прекрасную игрушку, однако по-настоящему играть ею она уже не могла.

А вот для Кэти еще не поздно.

Внимательно рассмотрев домик, маленькая пациентка быстро прошла к полкам и выбрала несколько фигурок: девочку, женщину с тортом, балерину – словом, тех же, что и прошлый раз. А вот на фермера не обратила никакого внимания. Итого в домик заселились пять игрушек. Некоторое время Кэти беззаботно играла.

– Мама испекла торт для Мистера Монополия и девочки, – комментировала Робин. – Вкуснятина! Должно быть, игрушки в восторге от такого прекрасного торта. Балерина прилегла в спальне. Девочка пошла в детскую. Наверное, наступил вечер – игрушки устали…

Губы Кэти тронула легкая улыбка, ее лицо смягчилось, и напряжение немного спало. Она открыла крышку принесенной из дома коробки, пошарила внутри и, вытащив маленькое квадратное одеяльце, укрыла спящую девочку.

– О, малышка получила новое одеяло с красивой вышивкой… Наверное, она счастлива.

Робин бросила взгляд на коробку, гадая, что еще припасла для кукол Кэти. Рассмотрела маленькую подушку, спичечный коробок, вырезанный в виде детской кроватки, и кое-какую одежонку – платье, рубашку, длинный галстук и брючки. Труда и заботы Кэти вложила немало.

Еще она принесла вещицы, приобретенные в магазине: шарики, наперсток – видимо, он послужит большой кружкой, пластилин, браслет (наверное, будет ожерельем?), пластмассовое деревце и несколько стикеров. Всё для дома.

Кэти отвернулась от викторианского особняка и присмотрелась к старому домику. Запустив в него руку, достала маленький пластмассовый телевизор и поместила его в гостиную большого дома. Среди мебели тонкой ручной работы неуклюжая грубая игрушка смотрелась неуместно. Маму хватил бы сердечный приступ.

– Теперь у игрушек есть телевизор. Они могут смотреть его все вместе.

Кэти уставилась на Робин, и в ее взгляде читались раздражение и даже злость. Странно… Может, ее тоже раздосадовало несоответствие между телевизором и прочей обстановкой? Не исключено. И все же ему явно отводилась важная роль в игре.

Девочка вернулась к полкам, сняла фигурку Джокера и втиснула его в домик. Для крошечной мебели он был великоват, однако Кэти пристроила его на диван.

– Злой клоун смотрит телевизор в гостиной.

Убрав из гостиной Чудо-женщину и Мистера Монополия, Кэти перенесла их в кухоньку.

– Все ушли из комнаты с клоуном. Знают, что его следует опасаться.

Кэти пошарила в своей коробке и извлекла изящный серебряный браслет с маленьким кулончиком в виде дельфина – вероятно, носила его до похищения. Примерила к фигурке девочки. Великоват…

Неожиданно для Робин Кэти обмотала его вокруг голени куколки, а второй конец зацепила за ножку кофейного столика в гостиной.

Значит, не ожерелье, а цепь…

– Злой клоун привязал девочку к столу, – заговорила Робин, пытаясь сдержать намечающуюся в голосе дрожь. – Похоже, девочка напугана.

Кэти схватила Джокера и переместила его на второй этаж, где спала в кроватке балерина. Как и раньше с фермером, прислонила руку злодея к ноге танцовщицы, а затем разыграла, будто тот выходит из комнаты, волоча за собой девушку.

– Плохой клоун вытащил балерину из кроватки. Он делает ей больно.

С помощью Кэти Джокер и балерина выбрались из домика, после чего наступила небольшая пауза. Положив обе игрушки, девочка заглянула в кухоньку и аккуратно сняла какой-то предмет со столика. Робин напрягла зрение, присматриваясь.

Вчера вечером она обнаружила, что в одном из ящичков игрушечного кухонного шкафа лежат серебряные приборы – каждый размером меньше ноготка. Парочку решила выложить на стол – вроде как накрыла на двоих.

Теперь Кэти держала между пальцами тоненький, словно зубочистка, ножичек. Прижав нож к ладони злодея, она заставила его несколько раз резко поднять и опустить руку, вонзая оружие в тело балерины.

– О, нет… – негромко пробормотала Робин. – Клоун причиняет боль танцовщице. Ужасная жестокость…

Вмешаться, переключить Кэти на более оптимистическую версию маленького спектакля? Увы, в первой фазе лечения ей следовало лишь показать, что она примет любую игру, которую придумает девочка. Такова функция психолога – быть вместилищем для ужасных образов, запечатлевшихся в сознании пациента.