Странные мы

Теперь мне становится понятно, откуда ему известно расположение кампуса.

Должна признаться (и это то, чего я никогда ни при каких обстоятельствах не сделаю перед Айденом): я ревную Айдена к его покойной невесте. Только низкий и мелочный человек станет делать это. Я такая: гадкая и противная, но я ничего не могу поделать с этим тлеющим чувством во мне.

Если бы не эта авария, Айден был бы сейчас женат на Николь, и они воспитывали бы двухлетнюю дочку.

Когда я думаю об этом, мне хочется плакать.

– Пойдем.

Он поднимается и протягивает ко мне руку.

– Куда ты меня ведешь? ― спрашиваю я, когда иду следом за ним куда-то вглубь квартиры.

Он смотрит на меня через плечо.

– Никаких секретов, Кая.

Я не успеваю спросить, что это значит, потому что он поворачивает ручку одной из двери и включая свет, пропускает меня вперед.

Твою мать!

Я перестаю дышать: это детская. Это комната его не рождённой дочери!

Выкрашенные в нежно-желтый цвет стены, поверх которых нарисованы облачка, бабочки и животные. В одном углу стоит детская кроватка с подвешенным мобилом, а в другом кресло-качалка. В стеллаже стоят книжки и игрушки.

Слезы слепят глаза. Оборачиваюсь и смотрю на Айдена. Он так и не вошел, застыв на пороге.

Его глаза сейчас – это самое душераздирающее, что мне приходилось видеть.

– Не могу заставить себя войти сюда, ― тихо произносит он, потерянным взглядом глядя на меня. ― Знаю, что надо убрать все это, но не могу.

У меня пропал голос. А может моя голова просто перестала работать, но я ничего не могу сказать.

Ничего!

Я иду к кроватке – сквозь пелену на глазах вижу буквы над ней, прикрепленные к стене. Это имя.

Имя его малышки.

– Элли, ― шепотом читаю я.

– Бабушку Николь звали Элисон – она хотела назвать дочку в ее честь.

Я оборачиваюсь и снова смотрю на Айдена. Моя душа плачет из-за него. Мое сердце разбито из-за него.

Его потеря вдруг стала моей потерей.

Я не думала, что душевная боль может быть такой сильной.

Я больше не могу! Больше не могу здесь находиться! То, что предназначено для счастья и радости, принесло так много горя!

Мои ноги дрожат, когда я выхожу из комнаты. Чувствую себя опустошённой, тяжело приваливаясь к стене коридора.

– Кая! Кая, что такое?!

Айден опускается передо мной, встревоженно хмурясь.

Я ничего не могу ответить. Меня душат слезы.

Это так несправедливо! Так чертовски несправедливо!

– Кая, посмотри на меня! ― просит Айден, но я только трясу головой, зажмурившись и стиснув губы.

– Детка, ты меня пугаешь, ― с отчаяньем говорит он.

Я разлепляю мокрые ресницы и с рыданием говорю:

– Этого не должно происходить! Родители не должны терять своих детей! Это… так неправильно!

Это все, что я могу сказать, прежде чем рыдания усиливаются и все, что я могу – только плакать.

Айден берет меня на руки и, укачивая, успокаивает.

Мужчина, потерявший своего ребенка, утешает девушку, которая его оплакивает.

* * *

– Прости, что так расклеилась вчера. Я… не думала, что так будет.

Я морщу нос, смущенно поглядывая на Айдена.

Вчера вечером на меня будто что-то нашло, и я долго не могла остановиться и взять себя в руки. Сегодня мне из-за этого неловко. Я чувствую, что не имела права на это. Как будто я что-то украла у него.

Эта потеря – его, и это слишком личное. Я не имею к ней никакого отношения, но вчера, в той комнате… Я чувствовала себя так, словно все случилось со мной.

– Тебе не из-за чего извиняться, Кая, ― качает он головой.

Вздохнув, я заправляю волосы за уши. Похоже, я все еще немного не в форме.

– Чем хочешь заняться сегодня? ― Айден берет мои руки в свои, с теплотой смотрит в глаза. ― Целый день в нашем распоряжении.

Я кусаю щеку изнутри, сомневаясь, стоит ли говорить ему, о чем думаю. Вдруг он воспримет это неправильно и разозлиться?

– Ты говорил, что хочешь убрать… там все. ― Я опускаю глаза и смотрю на наши соединенные руки. ― Что не можешь. Но… если ты хочешь, я могу помочь тебе.

Несмело, я возвращаю взгляд к его лицу. Он не выглядит сердитым – на самом деле я не могу понять, что он чувствует.

– Ты уверена? После того, что случилось? ― сомневается он. Но мои слова не разозлили его, и я чувствую облегчение.

Я киваю.

– Да. Но только если ты правда этого хочешь, ― подчеркиваю я: это не должно быть так, будто я его принуждаю. ― Если ты не готов – я пойму. Но мое предложение будет в силе, когда бы ты ни решил.

Дело в том, что я понимаю, насколько это должно быть тяжело для него. Я не теряла ребенка, но я была свидетелем того, как тяжело справлялся мой дедушка после того, как ушла бабушка.

Айден пережил оглушающую боль. Это имело такое огромное влияние на его жизнь. И теперь ему предстоит запаковать все эти вещи, которые так и не пригодились его девочке, и если я хотя бы немного могу помочь ему; взять часть этой ноши на себя – я сделаю это.

– Хорошо, ― после продолжительного молчания кивает Айден. ― Давай сделаем это вместе.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Родители Айдена живут в Киркланде – одном из пригородов Сиэтла. Дарен заезжает за нами ровно в семь.