Странные происшествия в бездымный день

—Э-э, тут что-то не так!— сказал второй служитель.— Нужно проверить! Может, Пусик сюда пробрался?

—Говорящий обезьян!— торжествующе выкрикнул карапуз.— Я его узнал!

—Сам ты обезьян!— зарычав, бросился на прутья Гаи.— Все вы — обезьяны!

—Ну, вот, товарищи, а вы на зверей сразу же напраслину возвели!—сказал сторож.— Наши зверюшки — культурные, они себе хулиганства не позволяют!

К клетке подошел милиционер.

Гаи как-то сразу увял, погас, полез в угол и попытался снова закопаться в опилки.

После разговора с Гаи Копенковым майор открыл пошире окно и включил вентилятор — чтобы поскорее выветрился запах зоотуника.

Затем вышел из кабинета, пересек коридор и постучал в «райпожар» к Оресту Михайловичу Назарову.

- Ну, что новенького?— спросил Назаров, наливая чай.— Разыскали тетушку Шуру? Что случилось с Копенковым?

- Ох, навалилось все сразу на мою голову,— вздохнул майор.— Этот туник, который сейчас добровольно пошел стричься под бокс, тоже, оказывается, выпил два стакана газированной воды с кизиловым сиропом у Шуры. Вот он — узелок. А сама Шура пропала.

- Да, дела,— завистливо вздохнул Назаров.

- Что ты говорил про вчерашнюю лекцию?— спросил майор, набивая табаком массивный, похожий на маленькую дыню, чубук своей трубки.— Какую интересную гипотезу профессор выдвинул?

Гипотеза, может быть, слишком громко сказано,— усмехнулся Орест Михайлович,— но мысль, во всяком случае, занятная: если бы наши недостатки, пусть даже самые малые, были бы вдруг выставлены на всеобщее обозрение, то мы ужаснулись —настолько это страшно. Пагубные привычки, на которые мы не обращаем внимания, считая их мелочью,— это те же крупные недостатки, просто они еще не проявились полностью. И чем скорее мы от этих «мелочей» избавимся — тем лучше будет для нас и общества. Вот, сказал профессор, к примеру, многие, слушая лекции об алкоголизме, посмеиваются, считая, что если они выпивают всего-навсего по сто граммов в день, то они к алкоголикам никакого отношения не имеют. И профессор такие показал графики, диаграммы, такие цифры привел — ахнешь. Даже ста граммов достаточно иной раз, чтобы проявились все дурные наклонности человека! А очень часто и от более мелкой дозы человек теряет человеческий облик.

Интересно, интересно,— отчаянно дымя трубкой, сказал майор.— Спасибо за сообщение! - Теперь, насколько я донимаю, нужно ждать еще каких-нибудь происшествий!

Профессору с места возражал наш Органов, лектор,— продолжал Назаров.— Он кричал: «Не нужно бить из пушек, так сказать, по воробьям». Ты же знаешь разговорную манеру нашего болтуна Органова!

И в это мгновение (так зачастую бывает в плохой пьесе) в дверь постучали. Вошел сержант Маликов и, лихо козырнув, доложил, что на улице за нарушение общественного порядка задержан гражданин Органов...

ПРОИСШЕСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ. УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ЛЕКТОР-РЕКОРДСМЕН

ТОВАРИЩ ОРГАНОВ

Товарищ Органов был фигурой примечательной. Не только своей рекордной худобой, буйной рыжей шевелюрой, но и тем, что он с утра до вечера метался по городу и читал лекции (была бы путевка!) в детсадах и техникумах, на собрании текстильщиков и на эстраде парка для пенсионеров. Он читал их в восемь утра и в десять вечера, на любую тему, укладываясь в любой отрезок времени. Он уже давно был рекордсменом республиканского общества «Знание — сила» по числу прочитанных лекций. Кто-то из заезжих корреспондентов подсчитал, что товарищ Органов прочел за полвека своей просветительской деятельности сто пятьдесят тысяч лекций на восемьсот сорок три темы, произнес более миллиарда слов, включая междометия и предлоги, за что и получил, в общей сложности, значительно более миллиона рублей.

Любого лектора, появившегося на территории Ново-Дарьинска, Органов рассматривал как врага и конкурента. Рекордсмен был глубоко убежден, что лекционная пропаганда в городе — его личное дело. Однако поскольку все же справиться с целым городом даже Органову было не под силу, то он, скрепя сердце, вынужден был смириться с приливом новых лекторов, сохранив для себя наиболее выгодные лекционные площадки, с аудиторией не слишком требовательной.

Все шло более или менее привычно до. вчерашнего дня. Вчера утром появился в резиденции общества «Знание — сила» этот столичный профессор Давыдов. Черт с ней, с его лекцией, в конце концов, но он читал ее... бесплатно! Вот что возмутило товарища Органова, который за всю свою жизнь ухитрился не прочитать даже самой куцей лекцийки «за так»!

«Гуманист, так сказать, благотворитель,— мысленно поносил Органов своего столичного коллегу,— общественник, антигонорарник... Делает карьеру, не иначе... подрыватель основ... в полном смысле альтруист, так сказать, бессребреник... чтоб ему навек охрипнуть, стать заикой и онеметь».

Но заклятья лектора-рекордсмена не подействовали — профессор Давыдов успешно прочел свою лекцию, и Органов, присутствующий на ней, со скорбью подумал, что если такие лекторы будут наезжать в Ново-Дарьинск чаще, то ему придется оформлять пенсию.