Странные сближения

Пушкин потер щеку под бакенбардами — начал зудеть шрам, видимо, на почве стресса после вторично пережитого пожара.

— Иван Дмитриевич, и вы, Охотников, подойдите-ка, — попросил Орлов. — Господа, вы не будете возражать, если мы втроем обсудим исключительно приватное дело?

— Конечно, — за всех ответил Николай Раевский-старший.

* * *

— Ну что вы полезли с вашими расследованиями? — зашипел Раевский. — Вы можете себя выдать!

— А вы полагаете, пожар не связан с какой-то тайною? Возможно, имеющей отношение к революционному клубу?

— Полагаю, чёрт возьми, конечно, полагаю, — Раевский возмущённо блестел очками. — Почему бы нам самими не разъяснить ситуацию? Ещё немного вашей логики, и только последний дурак не разглядит в вас сыщика.

Вернулись с дружеского совещания Орлов, Охотников и Якушкин.

— С вашего позволения, друзья мои, — Орлов пригладил жидкие, похожие на перышки, волосы на висках. — Мой друг Иван Дмитриевич лишился важных для нас писем, в содержание которых я, увы, не могу вас посвятить. Поскольку пожар случился… — он задумчиво пожевал готовое вырваться «подозрительный» и сказал, — весьма странным образом… Я прошу вас трезво отнестись к моим словам и к предположениям господина Пушкина. Пожар мог быть устроен одним из нас.

— Ах! — Софи прикрыла лицо веером. — Кто-то из нас поджёг комнату Ивана Дмитриевича?

— Боюсь, вы правы, — невесело улыбнулся ей Пушкин. — Да ещё к тому же, думаю, выкрал письма.

— Иван Дмитриевич, ну-ка сейчас всё вспомните хорошенько, — Василий Львович взял Якушкина за плечи, — вы свою комнату запирали?

Якушкин кивнул.

— Как интер-ресно! — радостно сообщила Аглая.

— Господа, это чудовищно — подозревать друг друга, — вмешалась Катерина Николаевна. — Посмотрите сами, ведь мы все были вместе, когда начался пожар.

Пушкин допил остатки шампанского и звонко ударил бокалом о край серебряной молочницы.

— S'il vous plaît, messieurs[9], давайте сосредоточимся.

И объяснил:

1) Мы хотим выкрасть\сжечь к чертям письма Якушкина

2) Проникаем в запертую комнату

3) Зажигаем свечу и от неё — секретер

4) Ларец вскрываем на месте\оставляем сгореть к чертям

5) Выходим и снова запираем комнату

6) Дело сделано.

Раевский, медленно кивавший каждому из сделанных Пушкиным заключений, снял очки и, щурясь, оглядел собравшихся.

— Возможно ли взломать дверь а потом ещё и замок ларца?

— Замок нельзя, — откликнулся Якушкин. — Хотя понимаю, ларец могли просто распилить.

Дверь была заперта, когда мы заметили дым. Значит, не только взломал, но и запереть смог?

— У кого были ключи от комнаты Ивана Дмитриевича?

Выяснилось, что ключи были у одного Якушкина.

Перешли в коридор.

— Эксперимент! — объявил Василий Львович. — Дверь Ивана Дмитриевича уже сломана, теперь попробуем открыть — чья это дверь?

— Моя, — Мария испуганно шагнула ко входу в свою комнату. — Вы правда хотите…

— Прошу прощения, — отступил Василий Львович. — Ваша дверь неприкосновенна. А тут у нас, — он перешел к следующей комнате, — живет Николай, ну.

— Василий, — нахмурился генерал Раевский. — Что ты задумал?

— Всего лишь доказать, что замки в нашем доме невозможно вскрыть без ключа, ну!.. — дымный хвост от Василия Львовича протянулся в сторону столовой. Спустя мгновение Давыдов снова стоял у двери — с глазами, горящими азартом, и с ножом в руках.

— А вот мы его сейчас… — нож скрипел, тычась в замок. Василий Львович крякнул, — Не поддаётся, ну! Применим силу.

Он навалился на нож, дверь затрещала и внезапно открылась. Василий Львович влетел в комнату Николай Николаевича.

— Василий! — генерал Раевский гневно таращил глаза. — Почему ты свой замок не сломал?!

Замочный механизм почти выпал, удерживаемый только не до конца отколовшейся щепкою.

Николай Раевский-младший подошёл и подергал его.

— Я бы его даже не пошевелил, — сказал он. — Это, Василий Львович, ваша медвежья сила.

Смущённый Василий Львович спрятал огромные ручищи за спину.

Николай Николаевич-старший скорбно осмотрел дверь, хмыкнул, поглядел на брата и захохотал.

Установили, по крайней мере, что, даже имея силу Василия Давыдова, замок можно исключительно разворотить и выломать, но не открыть без видимых повреждений, не говоря уже о том, чтобы впоследствии запереть. Поджигатель располагал ключом либо какой-нибудь хитрой отмычкой.

— Я не желал бы, чтобы на хозяев пала тень, — сказал Охотников. — А что если это сделал кто-нибудь из слуг?

— Ах ты ж, — удивился Александр Львович. — Как же мы это узнаем? Что мне, всех уволить прикажете?

Дверь была закрыта, — вспоминал Пушкин. — А.Р. несколько раз толкнул её, и тут прибежал Охотников, выбил дверь плечом.

Очень уж легко он её выбил.

— Господин Охотников, — Француз вновь начал тереть щёку. — Вы, кажется, даже не пробовали открыть дверь господина Якушкина? Сразу ломиться стали.

— Совершенно верно. Я видел, как Александр Николаевич пытается открыть и не может.

— И если замок был искусно взломан, то доказательством сего могла быть только невозможность прочно запереть дверь. А единственный способ лишить нас возможности изучить, как работает запор, — сломать дверь первым.

— Пушкин, вы к чему клоните?